Город, где стреляли дома - [47]
— Мы свои, партизаны мы!
Женщины молчали. Разом исчезла добродушная улыбка и с лица Вали. Она поняла — неспроста все это. Остановилась. Тишина показалась страшной, и эти молчаливые женщины тоже вызывали страх. Валя попятилась…
Из-за спин женщин вдруг высунулись автоматы и залпы разрезали морозный воздух, подняли у Валиных ног снежные фонтанчики.
— Уходите, ребята, засада! — успела крикнуть она и упала, настигнутая автоматной очередью.
Левин и Дедков выскочили из землянок, как обезумевшие, бросились к ней, но их опередили немецкие солдаты. «Остановить их, остановить…» Дедков швырнул гранату. Солдаты залегли, Валя чуть приподняла голову.
— Она жива! — закричал Левин.
Дедков выхватил вторую гранату, но бросать не стал, солдаты уже подползли к Вале. Справа и слева появились еще немцы.
— Не отобьем, — с отчаянием выговорил Левин, разряжая пистолет в солдат.
Каратели и к ним приближались. Левин с Дедковым бросились в лес, петляя по снегу. Рядом свистели пули. Над головой пронеслись мины…
Корчагин, запыхавшийся, прибежал в отряд.
— Валя, Левин и Дедков погибли!
Страшная весть потрясла партизан. Люди не могли смотреть друг другу в глаза. Молчали. У каждого застыл на лице немой упрек: «Не сберегли Валю».
И тут показались Левин с Дедковым. На мгновение вспыхнула надежда.
— Валя где? — выкрикнул Дука.
Дедков виновато смотрел на командира.
— Схватили ее… Ранили и…
Дука сгреб Дедкова за грудки.
— Это ты, ты… Расстреляю!..
— Он не виноват, — заступился Левин за Дедкова. — Да о том ли сейчас? Нельзя упускать время. Может, успеем, отобьем ее…
Две партизанские роты тут же выступили наперехват, но не успели. Обнаружили следы — они вели в сторону села Уты, где стоял сильный немецкий гарнизон.
Дука поднял агентурных разведчиков, подпольщиков. Приказ был короток: «Сафронову спасти любой ценой!»
В Москву пошла радиограмма, в которой начальник штаба партизанского движения Брянского фронта майор госбезопасности Матвеев сообщил, что 19 декабря 1942 года, попав на засаду, была ранена и схвачена разведчица Брянского городского партизанского отряда Сафронова Валентина Ивановна и что приняты самые решительные меры по организации ее побега.
Ошибка Кожевникова
Зимнее небо тяжелой пеленой висело над верхушками деревьев. Вечерело. Тоскливо стонал ветер.
Группа разведчиков приближалась к городу. На самодельных саночках везли оружие, доставленное с Большой земли. Автоматы были тщательно прикрыты хвоей.
Неподалеку от мясокомбината, в лесу, остановились. Решили дожидаться конца рабочего дня, чтобы незаметно влиться в толпу возвращающихся со смены рабочих. Условились, что встретятся здесь же через четыре дня. Кожевников пошел к дороге. С ним Маргарита Маевская. Она появилась в отряде недавно, — ничем себя еще не проявила. В агентурные разведчики ее выдвинул начальник штаба Мелешко.
Партизаны осваивают полученное с Большой земли оружие.
— Девка смазливая. Такая везде проскочит, — доказывал Мелешко и дал ей задание в Карачеве.
Маевская без умолку тараторила.
«Вот сорока, — злился Кожевников. — Какая из нее разведчица будет». И невольно его мысли возвращались к Вале. «Эх Валя, где ты, что с тобой?» И в голове возникали десятки вариантов. Как спасти ее?
Ждали около часа. Наконец смена закончилась. Кожевников подал знак, и разведчики по одному начали выходить на дорогу, незаметно сливаясь с толпой рабочих. Неторопливо, с видом уставшего человека, зашагал по улице погруженный в свои раздумья и Кожевников. Его догнала Маевская.
— Понимаете, Анатолий, — жалостливо проговорила она, — ни одна машина не пойдет сегодня на Карачев.
— Дуй пешком.
— О, я боюсь. Холодно. И пятьдесят километров…
Кожевников посмотрел на ее почти детское лицо. В самом деле, куда ей одной идти на ночь глядя?
— Ладно уж. Пойдешь на улицу Петра Великого, 28. Спросишь Ефросинью Дедкову. Это мать нашего Федора. Пароль: «Где можно купить свечу?» Переночуешь у нее и утром в путь.
Лейтенант абвера‑107 Ганс Панчук принял радиограмму: в лесу, за мясокомбинатом, с русского самолета сброшена радистка.
Доллерт, прочитав радиограмму, поморщился.
— Очередная утка. Русские распускают слухи о радистах, парашютистах и заставляют нас бесцельно тратить время на их поиски.
Однако Шпейер не разделял мнения следователя:
— Мы просто скверно ищем.
— Что ж, разомнемся, — подчинился Доллерт.
Он прихватил с собой Газова, Жильченко и Александра, сына Замотина. Несколько часов проблуждали по заметенному снегом кустарнику, но не набрели ни на один след.
Доллерт решил прекратить бесплодные поиски. Агенты вышли на шоссе и уже собирались сесть в машину, когда вдали появилась девушка.
— Проверь у нее документы, — сказал Доллерт Газову.
На паспорте, который предъявила девушка, не было фотографии. Газов подвел задержанную к машине.
— Документ фальшивый, — прогремел Доллерт. — Вы русская радистка!
— Что вы. Я из Орла. Иду к своей тете.
— Проверим!
Так Маевская, возвратившись из Карачева, попала в камеру абвера.
— Пугни слегка эту пташку, — приказал Доллерт Замотину. — Но смотри… не зарывайся.
Замотин молчал.
Когда ввели Маевскую, Замотин добродушно пошутил:
— По какому месту вас побеспокоить… По спинке или по мягкому?
