Город, где стреляли дома - [17]
— Вам рисковать не стоит, товарищ командир, — забеспокоился Щуко. — Вдруг Валя попалась фашистам и ее заставили показать Медвежьи Печи.
— Нет, — голос Кравцова звучал резко, — Валю не заставишь этого сделать.
Он застегнул шинель и вышел из землянки. За Кравцовым выскользнули Щуко и Абрамкова.
Шел снег. Все вокруг казалось седым. Полная добрая луна, запутавшись в верхушках сосен, светила щедро. Трудно было поверить, что в такую красивую ночь где-то совсем близко идут бои, умирают люди.
— Хороша погодка! — Кравцов полной грудью вдохнул лесной воздух. — Если не помру, после победы каждое воскресенье здесь охотиться буду.
— А летом сюда можно за грибами, — вслух помечтала Абрамкова. — Вы любите грибы, Дмитрий Ефимович?
— Еще как! Особенно боровики. Вы ели когда-нибудь грибной шашлык? Прелесть! Насажу, бывало, штук десять белых толстяков на металлический прут и обжарю. Вкуснота необыкновенная.
Показались знакомые места. Шедший впереди Кравцов внезапно остановился. На снегу отчетливо виднелись крупные следы, они вели к землянке.
— Свежие! — шепнул Щуко. — Засада там. Надо уходить…
— Обождем, — успокоил Кравцов. — Каратели такой улики не оставят. Да и вряд ли они отважатся на ночь сунуться в лес. Здесь что-то другое.
Держа пистолет наготове, Кравцов решительно распахнул дверь землянки и крикнул:
— Кто здесь?
Тьма таинственно молчала. Поколебавшись минуту, Кравцов щелкнул зажигалкой. Огонек, дрожа и извиваясь, выхватил из темноты огромный ворох соснового лапника.
— Кто здесь? — повторил Кравцов, голос его слегка дрогнул.
Лапник зашевелился, из него высунулась всклокоченная голова.
— Свои мы, — раздался слабый голос. — Из плена бежали…
Из вороха выползли еще несколько человек. Все они были похожи друг на друга: согнутые спины, бледные лица, глубоко запавшие глаза, глаза измученных людей. Тот, что был в офицерской шинели с прожженной полой, представился:
— Лейтенант Вениамин Кремянский, — и смущенно добавил, — я вас знаю, товарищ секретарь. Вы на нашем заводе не раз бывали.
— Как же вам удалось бежать?
— Подпольщик один помог, Васильев. Адрес отряда нам дал и пароль: «Дядя собирается к вам в гости».
— Давно ждем вашего дядю, — отозвался Кравцов.
— А вы девушку в лесу не встречали? — вступила в разговор Абрамкова.
— Нет, здесь, как в пустыне, — Кремянский выжидательно посмотрел на секретаря.
В полумраке Кравцов ловил на себе настороженные взгляды. Он вытащил из кармана одну-единственную имевшуюся у него самокрутку. Красноармейцы по очереди жадно припали к ней.
— Ну, пошли на наши новые квартиры, — позвал Кравцов. Кремянский по дороге рассказал, что лагерь, в который он попал, расположен в поселке Урицком, на территории завода. Туда согнали тысяч пятнадцать пленных, среди них много офицеров. При лагере организован госпиталь, в нем работают пленные врачи, среди них есть известные профессора.
— А настроение какое? — поинтересовался Кравцов.
Кремянский тяжело вздохнул.
— Дума у всех одна — как выжить. Плохо кормят. Люди — скелеты: ребра сквозь кожу просвечивают. Каждый день вывозят сто, а то и двести трупов. Положение отчаянное, товарищ Кравцов. — Кремянский поднял к лицу судорожно сцепленные руки, точно хотел закрыться от кошмарных видений.
Кравцов обхватил лейтенанта за плечи. Они пошли рядом, нарушив строжайший закон партизанского леса продвигаться только в один след.
И тут у Кравцова возникла мысль.
— А что если ты вернешься обратно? — спросил он, выжидательно глядя на лейтенанта.
Тот недоумевающе заморгал глазами:
— Не доверяете?..
— Наоборот! — мягко улыбнулся Кравцов. — Но в интересах дела… Сам же говоришь, там есть офицеры.
— Есть, — подтвердил Кремянский.
— Вернем их армии. Что ж им на этом «курорте» делать? — пошутил Кравцов.
— Но смогу ли я?..
— Сможешь, лейтенант!
Утром Кравцов беседовал с Кремянским с глазу на глаз. Лейтенант ушел в город. Проводив его, Кравцов долго стоял возле землянки, смотрел в лес, не покажется ли Валя…
Деревья, прижавшись друг к другу, угрюмо молчали.
Донесение со станции
На биржу труда пригнали толпу мужчин.
— Раздевайтесь, — по-русски скомандовал немец в белом халате. Он проворно ощупывал их руки и ноги, стучал пальцами по грудной клетке, а потом делал какую-то отметку в списке.
Отобранные врачом мужчины поступили в распоряжение офицера. Тот быстро отсчитал двенадцать человек, сунул в руки Павла Петровича винтовку и сказал:
— Ты есть охрана.
Офицер велел построиться по два и погнал колонну к железнодорожному мосту.
Брезгливо, словно отравленную палку, держал Павел Петрович винтовку. Она жгла руки.
Прошло несколько дней. Железнодорожному офицеру приглянулся высокий русский, и он отправил Павла Петровича в ремонтную бригаду.
После опостылевшей винтовки руки держали то лом, то молот. Павел Петрович крепил болты и костыли, менял рельсы и шпалы.
Павел Петрович Адамович, инженер, передавал ценные сведения о работе железнодорожного узла оккупированного Брянска.
Однажды, вернувшись с работы, он застал дома Черненко и Кожевникова.
— Поручение нам из леса дают, — без предисловия начал Черненко. Он давно дружил с Павлом Петровичем и мог на него положиться. — Нужно купить для отряда мыло, соль, сахарин, зажигалки. Попадется спирт — тоже следует брать, он позарез нужен раненым.
