Город Брежнев - [30]

Школа, которую закончила сама Марина, была двухэтажной, и там кабинет директора забился в конец верхнего коридора. Поэтому Марина, отчаявшись выдавить ответ из маляров, сперва уцокала на второй этаж, потом на третий, чуть не сломала каблук на дощатых щитах, зачем-то набросанных на пол, расчихалась от запаха известки, плюнула – по-настоящему, сразу устыдившись столь вульгарного и непедагогичного поведения и замаскировав след преступления, как уж получилось, – да вернулась на первый этаж. Там, к счастью, нашлась техничка, зычно объяснившая, что директор сидит на втором этаже возле лестницы прямо, только не этой, а вон той, и сейчас ее нет, Тамары Максимовны в смысле, но Оленька, секретарь-то, на месте, ага.

Секретарю ее имя очень подходило – была она светленькая, пухленькая и очкастенькая. Оленька, одно слово. Вроде толковая. Она внимательно выслушала Марину, разглядывая ее откровенно, но без снисходительности, зависти или неодобрения, отличающих мадамочек в присутственных местах и учреждениях народного образования, кивнула, улыбнулась и подтвердила, что да, учитель немецкого очень нужен и из роно по вашему поводу уже звонили, так что мы вас давно уже ждем. Но все кадровые вопросы проходят через Тамару Максимовну, лично и первым делом, а ее сегодня, к сожалению, нет и до вечера уже не будет: поехала насчет ремонта ругаться, потому что ну вы сами видите, – Оленька сморщила малозаметный нос, с трудом удерживающий дешевенькие очки, и повела рукой по сдвинутым шкафам и окну, заклеенному газетами. Газеты, судя по дыркам в полях, были из позапрошлогодней подшивки школьного комитета комсомола, с портретами Брежнева и лозунгами «Решения ХХVI съезда КПСС – в жизнь!». Чего в жизнь, Марина никогда не понимала, Брежнев, судя по вечно озадаченному виду, тоже.

– Да вы не переживайте так, – сказала Оленька. – Тамара Максимовна завтра с утра будет и сразу все сделает и распорядится. Вы только документы не забудьте – и направление, и диплом, весь пакет, в общем. А если хотите, можете ее сами сегодня найти – она сейчас в жилсоцуправлении, а с трех до четырех в роно совещание, она там будет. Это где райисполком, в семнадцатом, знаете?

Марина, стараясь не мотать головой от обилия ненужных чисел, объяснила извиняющимся тоном:

– Нет, спасибо, мне еще в общежитие устраиваться. Я вчера только приехала, а все лето в камазовском лагере вожатой.

– Надо ж, с корабля на бал и опять на бал, – удивилась Оленька, кажется, вполне искренне.

Марина, растрогавшись, чуть не ударилась в подробности по поводу досрочной сдачи и защиты, а также вызова от комитета комсомола КамАЗа, в сотый раз напомнила себе, что это вообще никому не интересно, а учителям восторженные рассказы просто не к лицу, и, стараясь быть милой и доброжелательной, но не более, рассказала, что лагерь ей предложили как приятное с полезным – чтобы и попрактиковаться, и дожить до момента, когда достроят положенное ей общежитие. Надеюсь, достроили, сейчас оформляться пойду.

– А где общежитие?

Марина поспешно, чудом не выдрав веревочные завязки, извлекла из папочки направление и растерянно сказала:

– А тут улица не указана, только дом.

Оленька снисходительно улыбнулась:

– Какой?

– Один дробь девятнадцать.

– Один-девятнадцать, рядышком совсем, значит удачно, – одобрила Оленька. – Через дорогу буквально. Хотя девятнадцать… Что-то не соображу, где это, за иностранной гостиницей, что ли? А, поняла – это новостройки ближе к Московскому проспекту, там как раз общаги и малосемейки в основном. Вы не удивляйтесь, у нас тут улиц никто не знает, все по комплексам: первый комплекс, тридцатый, сорок третий и так далее. Мы сейчас в восемнадцатом, восемнадцать-двадцать – то есть двадцатый дом восемнадцатого комплекса. А что почтовый адрес проспект Мира, семьдесят семь, никто и не знает, наверное.

– А… зачем так?

Оленька пожала плечами:

– Ну, получилось так. Сперва строительные номера были, город-то, считайте, меньше десяти лет строится, и сразу на триста тысяч человек, улиц не напасешься, да и не запомнишь. А с комплексами удобно – да вы сами убедитесь. Первый комплекс, наверное, самый старый, поэтому и первый, от него сюда добираться удобно, да и вообще недалеко, можно хоть пешком.

– Да тут везде пешком, наверное, можно.

– Ой не-ет. Знаете, сколько в длину новый город? Тридцать с чем-то километров.

– Ой. А есть еще старый?

– Ну да, ГЭС – поселок ГЭС, в смысле. Это в ту сторону ехать. – Оленька махнула рукой.

– Сильно старый? – уточнила Марина.

– Да лет двадцать уже.

Марина хихикнула, а Оленька вдруг добавила:

– На ГЭС вам не надо, да и в Новом городе пешком тоже не надо бы. Особенно вечером.

Марина удивилась, но уточнять не стала и распрощалась до завтра.

– Марина Михайловна, вы к восьми приходите, лучше ровно, – предупредила Оленька напоследок. – Тамара Максимовна не любит, когда опаздывают.

Как можно опоздать к неназначенному часу, чуть не спросила Марина, но решила придержать язык. Мама многое объясняла ей про секретарей, всего Марина не запомнила, но то, что всякий секретарь – это правая рука, левый глаз и оба уха начальника, уяснила.