Город Бога - [3]

На секунду худая рука дамы, зажимая плат, вновь коснулась губ и утёрла алую кровь, испачкав и без того грязную ткань. Эта картина вызвала у Патрика приступ скорби и печали, которые только становится сильнее от бессилия и сердце опрометью забилось от волнения и страха, помешанных на злобе. Чтобы себя и спутницу привести к покою он вдохновенно устремил речи к Алисе:

— Вот бы сейчас оказаться в «Городе Бога».

— Где? — выказала удивление девушка. — А такой существует?

— Из мифов и легенд, доносящихся с запада, мне стало ясно, что там есть уголок, обетованный край благословлённый Христом, где живут люди в мире и достатке, где через весь город прохолодит золотая дорога и дворец самого «Всевышнего» обит златом. Если есть там такое, ты только представь, как там живут обычные люди? Ох, попади мы туда, сразу тебя бы вылечили и заодно обрели уголок родной.

— Думаю, это всего лишь миф, — горько заговорила Алиса. — «Города Бога» не существует, здесь на земле. Смотря на то, что происходит вокруг нас, смотря, до чего мы дошли, я понимаю, что человек не достоин его. Под тяжестью греха единственное, на что мы можем рассчитывать это адское подобие этого города, явление всех пороков человечества в нём одном. Не более того.

— Понимаю, так что согласен — это миф.

— Подожди секундочку, — встрепенулась девушка, приподнялась чуть с места и крикнула. — Данте, Яго, бегом ко мне!

Два ребёнка, оставив шумные игры вокруг домов, покинули свору других ребятишек и быстренько метнулись к подозвавшей их девушке.

— Да, тётя Алиса, — одномоментно обратились два ребёнка к даме, уставившись на неё выразительными изумрудными очами.

— Так у меня для вас кое-что есть.

После этих слов, пальцы дамы разжались, давая детям возможность ухватиться за скомканные свёртки фольги, а ведь ребята знают, что в такой бумаге есть что-то вкусное, поэтому мгновенно схватили конфеты,

— А что нужно сказать, — строго заговорил Патрик.

— Спасибо, тётя Алиса! — В один голос воскликнули дети, жадно уплетая, конфеты, которых явно ещё пару месяцев не попробуют, так как цены на шоколад тут астрономические, ибо не остаётся его практически в свободной продаже после того, как большую часть партии из портов изымут «на свои» нужды олигархическая власть.

Мальчишки более чем радостны, ведь они едят сам шоколад — продукт, который стал чем-то вроде драгоценности и предмета высокой роскоши. И даже ароматный сладкий запах конфеты похож на откровенное чудо, что душистой атмосферой отгоняет вонь гнилой рыбы и «амбре» от замусоренного моря. Один из детей, доев лакомство, проронил вопрос:

— А что такое «Меч Петра»?

— Какой недетский вопрос, — удивилась Алиса. — Очень недетский для тебя.

— Скажи Данте, а ты откуда узнал про это? — спросил Патрик.

Мальчик посмотрел в карие глаза парня и игриво ответил:

— Дядя Патрик, мне папа Луры сказал, что вы священник церкви без головы и ей не хватам «Меча Петра», чтобы навести порядок. Так что это?

Патрик чуть посмеялся, его жена этого сделать не смогла, так как снова приложила платок к губам, тяжело покашливая.

— Одна очень древняя реликвия, принадлежавшая славному человеку. Давным-давно, — понёсся Патрик в исторические дебри, призабыв, что рассказывает всё детям. — Далеко на востоке, во времена, когда от Геркулесовых Столпов и до парфянских пустынь простиралась великая империя, жил сын Божий по имени Христос, говоривший об искуплении грехов и прощении. И случилось однажды так, что злые люди, сохранить напали на него, и один из его друзей отобрал меч у солдата и попытался

— А его друга звали Пётр?

— Да, Данте, его так и звали, — чуть улыбнулся Патрик. — А сам меч-то давно потерялся, так что можно про него и забыть.

— Когда-нибудь, я найду его и верну, — утвердительно заявил один из сорванцов.

— Да, Яго, — погладила девушка по голове мальчика. — Вернёшь.

Глава первая. Операция «Запад»

Лазурный Берег. Восемь часов утра.

Мрачная рука войны докатилась и до места, где растут бескрайние фиолетовые поля ароматной лаванды и каждого любителя роскошных пляжей манила когда-то дуга от Тулона до Италии, очень давно бывшей туристической Меккой юга Франции. Но теперь всё иначе — лавандовые поля сгинули в многовековом пожарище войны, а море превратилось в отходное место, куда скидывается всё, что не удаётся сжечь или закопать. Но новый порядок близко и его дыхание уже стремится обратить декадентов и отступников от нового правления в пыль. Всё вокруг заволокло дымом и смогом от вновь вспыхнувших пожарищ, а звук сотрясается от гула залпов сотни орудий, которые молотят с кораблей в своё время по величественному городу, круша воинов старого мира, всё ещё держащегося за основы либерально-кризисного мира, не желая влиться в единое и праведное государство, имя которому — Рейх.

Залив Ангелов, на побережье которого и раскинулись силы обороны, закрепившиеся в городе, сейчас наводнён кораблями флота Империи, которых настолько много, что из города кажется, будто они заняли всю полосу горизонта и подобно адской армаде из пучин морского ада ринулись гневом морского царя на землю, чтобы истребить живущих на суще. Несколько десятков единиц линкоров, из средиземноморского флота Империи, напичканных доверху мощными орудиями и системами защиты, отчего издали похожих на готические небольшие городки, заливают прибрежье инфернальными залпами тяжёлой артиллерии, разрывая пространство жутким и тяжёлым звучанием корабельной артиллерии. Эсминцы и фрегаты, число которых близко к сотне, пропали в дыму, который образуется от белых хвостов ракет, что уподобились смертельному огненному дождю из серы, падающему на головы грешников, как видит правитель Рейха горожан. А за всей армадой расположились массивные и огромные авианосцы, с палуб которых в небо поднимаются эскадрильи, у которых единственная цель — подавить сопротивление в воздухе и сохранить преимущество на земле, а затем и развить наступление до полной победы. Однако если артиллерия на кораблях это тяжёлый молоток, который загонит в гроб «свободную» Республику Прованс, то гвоздями, которые закрепят крышку, стало неисчислимое количество десантных катеров, устремившиеся на всех скоростях к Английской набережной, чтобы исторгнуть на берег тысячи солдат и техники и опрокинуть восвояси оборону непокорных.