Город без имени - [84]

Виталий выкрикнул резкое слово и вскинул руку вперед, словно салютуя кому-то невидимому. Дверь буквально снесло с петель, вместе с изрядным участком стены. Дмитрий, активировав щит, не теряя не секунды драгоценного времени, тут же впрыгнул в квартиру. Вообще Дмитрий предпочел бы действовать, так как его учили в армии. Сначала, закинуть внутрь какую ни будь мощную взрывающуюся игрушку, и уж затем заходить самому. Если отражающий кокон вокруг преображенного еще не успел сформироваться, то вот тут бы ему и пришел трындец. Стражам бы даже и делать ничего не пришлось. Даже если бы и не удалось таким маневром повредить противнику, все равно, по крайней мере, огорошить бы точно получилось. А это, какое ни какое, а преимущество. Но за не имением такой нужной в хозяйстве вещи как граната, лучше всего магической, пришлось в квартиру прыгать самому. Не самое приятное ощущение, надо сказать, испытал страж. Преображенный, он же ведь и не поймешь, чем живет, какой логикой руководствуется, и какие процессы в нем протекают в момент преображения. Он ведь пускай сейчас и в ступоре пребывает, но может, не поднимая головы и не поворачиваясь к противнику лицом долбануть так, что мало точно не покажется. Ни ярость, ни адреналин не смогли заглушить то, опустошающее чувство страха, которое охватило Дмитрия в те секунды. Но все обошлось. Преображенный не ударил.

Виталий впрыгнул следом, и тут же перекатился в сторону, укрываясь за тем, что осталось от холодильника. Не самая лучшая защита от могучего, к тому же сошедшего с ума мага! Один миг стражи позволили себе осмотреться по сторонам. Кавардак был просто образцовый — вся мебель, книги, посуда, все было разбито на мельчайшие осколки, перемешанные друг с другом. В воздухе повис неприятный, бьющий в голову аммиачный запах. Откуда ему было здесь взяться? В следующий момент страж почувствовал, как зашевелились на его голове волосы. Дмитрий несколько раз участвовал в уничтожении преображенного, но никогда, ни то, что не видел, даже не слышал и не читал, ни о чем подобном. Вся комната, в один миг, превратилась в одну большую аномальную зону. С пространством в комнате творилось что-то не понятное. Некоторые углы в комнате были словно освещены невидимыми источниками света — очень яркими и больно бьющими по глазам. От этих светлых промежутков в стороны разбегались солнечные зайчики, будто свет играл на гранях невидимого алмаза. Другие же части комнаты представляли собой скопление темноты. Тень бралась не откуда и просто закрывала собой пространство. Это была будто паутина, закрывающая одну стену. Только нитями этой паутины служили полоски настолько черного цвета, который просто невозможно было представить себе в природе. Этот черный цвет будто светился, он притягивал и манил к себе.

Кроме паутины были еще черные линии в воздухе, совсем недалеко от Дмитрия. Будто ребенок замазал черным фломастером не понравившийся рисунок. Только полотном послужил не лист бумаги, а само пространство. Черные штрихи висели в воздухе, как раз напротив лица Малинина, растянувшегося в нижней стойке. Ему казалось, будто из этих тонких разрезов пространства на него кто-то внимательно и пренебрежительно смотрит. От этого чувства стражу стало не по себе, и он передернул плечами.

Самым странным, Дмитрию показалось не искажение в пространстве. Обломки, которыми был устлан пол, тянулись друг к другу. Небольшой осколок раковины уже сросся с обломком от спинки стула, кусок книжной страницы норовил подобраться к обломку вазы. Части от разных предметов ползли друг к другу как улитки, и едва соприкоснувшись, начинали срастаться. На полу, будто образовывалась какая-то непонятная мозаика, сложенная из различных, не сочетаемых элементов. Что получится в финале, было абсолютно не ясно.

Дмитрий, почти не целясь, выстрелил два раза. Знал, что точно попадет. Но не попал. Пули повисли в воздухе на расстоянии примерно двадцати сантиметров от затылка преображенного. Вокруг него был сформирован какой-то очень необычный щит, в котором, будто в патоке, увязли пули. Как правило, пули от щитов отскакивали, а не оставались висеть в воздухе.

Виталий кивнул, и стражи обрушили на преображенного всю мощь доступной им магии. Щит засверкал и вогнулся внутрь, будто мыльный пузырь. Магия обрела визуальную форму и от яркой вспышки у Дмитрия заболели и начали слезиться глаза. Страж ничего не видел перед собой. Интуиция, предчувствие, можно назвать это как угодно, вдруг подтолкнули его в спину. Малинин прыгнул вперед и перекатился в сторону. Преображенный начал действовать. Он выставил обе руки вперед, и с пальцев его срывалось серебристое сияние, магическая энергия, или как ее еще называют, сила в чистом виде. В том месте, где секунду назад был страж, в полу появилась огромная дырка. Преображенный повел руками следом за Малининым, круша попутно стены. Стражам везло, что преображенный сейчас ни чего не соображал. Останься он вменяемым, и хватило бы десятой части только что использованной силы, чтобы уничтожить обоих стражей. Достаточно было бы произнести нужное заклинание, подпитав его энергией. Но нет, преображенный не мог сообразить совершить такое простое действие. Он был как разыгравшийся, ничего не понимающий ребенок. С доступной магией он вел себя как обычный идиот, отбивающийся от нападающих бандитов рукоятью заряженного пистолета, вместо того, чтобы просто выстрелить.