Город Ангела - [57]
— Так, ничего. Всякие бумаги. Он не сказал когда?
— Он говорит, что очередь длинная и мне, возможно, придется ждать год или даже больше.
— Какая прелесть.
— Но он считает, что мне следует пойти в школу вождения и брать уроки у профессионалов.
— Хорошая идея.
Мистер Гудсон оказался не так прост, как я думал.
— Но если я это сделаю, мне придется остаться в городе. Я не знаю, как сунуться с такой новостью к Лизбет.
Я обошел вокруг нее и стал подниматься по лестнице.
— Где она, кстати? Я не видел ее несколько дней.
— У нее разладились циркадные биоритмы.
— Что разладилось?
— Циркадные биоритмы организма. Это — наши биологические часы, которые имеют двадцать пять часов в сутках. Ей кажется, что ее часы идут слишком медленно и ей приходится жить по двадцатишестичасовому ритму, поэтому ей требуется много сна.
— Я не возражаю, пока кислород еще в цене.
— Мне кажется, она скучала бы по городу, — сказала Фенелла себе под нос. — В душе Лизбет — городская мышь.
— Главное, что не крыса, — заметил я, но она, кажется, не расслышала.
Войдя в квартиру, я запер за собой дверь и прошел в спальню. Наклонившись над кроватью, расстегнул молнию кожаной куртки, и конверты Тигры посыпались на одеяло.
Отложив большую часть денег и сберкнижку в сторону, пять банкнот по двадцать фунтов я засунул в бумажник. Потом достал с полки специальное издание «Истории Соединенных Штатов Америки» Хью Брогана.
Расплачиваясь за долги несколько лет назад, мой знакомый по прозвищу Ленни-токарь превратил книгу в металлический несгораемый сейф с цифровым замком. Я иногда называл ее «военной казной», но в последнее время так поиздержался, что отсутствие войны было только кстати.
Запихнув деньги и сберкнижку внутрь, я повернул маленькое колесико, скрывающее комбинацию цифр. Конверты я порвал на мелкие кусочки и засыпал вместе со свежей порцией «не содержащих химикатов, пригодных для биоутилизации, с запахом сосны, вторичных, поглощающих влагу» древесных опилок в кошачий туалет Спрингстина. Туалетом кот редко пользовался, но кому бы пришло в голову рыться там в поисках улик?
Я переоделся в выстиранную Фенеллой черную футболку, которая была на мне в Нижнем мире, черные брюки из х/б ткани и темно-синие туфли с матерчатым верхом. В таком наряде не покрасуешься, но в этом и был весь смысл.
Футболка напомнила мне о Нижнем мире и о том, что где-то там остался мой фонарик Я решил взять новый напрокат у Дуги.
Он открыл сам, но за его спиной сидела на корточках Миранда. Она складывала вещи в картонную коробку.
— Привет, Ангел. Куда собрался? На грабеж?
— Тебя не проведешь, Дуги. Но я все же подумал: не зайти ли сначала к тебе, — может быть, найдется что слямзить на месте. Нет, правда, я собрался профилактику «Армстронгу» делать, но куда-то задевал фонарик. Не одолжишь мне свой?
Дуги окинул меня бычьим взглядом, который, надо сказать, у него получился очень естественным.
— Если только вернешь на этот раз.
— А чего такого я брал и не вернул? — обиделся я.
— Два штопора, ведерко для льда и три четверти бутылки солодового виски.
— Так это для вечеринки! — возмутился я. — Вечеринки не в счет.
— Ха! — Он протопал на кухню.
Миранда приветливо улыбнулась и шепнула:
— Ты оказался прав, Ангел.
Не знаю, что озадачило меня больше — ее улыбка или обвинение в правоте.
— Насчет чего?
— Насчет нашего переезда в Шотландию. Дуги рвался туда всем сердцем, но меня не привлекает роль смиренной кельтской девушки, следящей за домашним очагом.
Тут до меня дошло, что она не паковала, а распаковывала вещи.
— Я отказалась ехать.
— Ну и как он воспринял? Надеюсь, ты не сказала, что я имею к этому какое-то отношение?
— Он решил подумать, — ответила Миранда, поджав губы. — А значит, останется со мной. Если признаться, мы оба тосковали бы по Лондону, его азарту, городской жизни.
— Просто бочка меда, не так ли?
Дуги вернулся с черным пластмассовым фонариком.
— Чтобы включить, поверни головку, — объяснил он. — Я сосчитал батарейки.
— Не паникуй, верну завтра утром.
Он что-то достал из-за спины.
— Вот это тоже можешь взять напрокат.
И с этими словами напялил мне на голову по самые уши круглую вязаную шапочку.
— Теперь похож.
16
Перемотка, пауза, быстрое воспроизведение.
Картина складывалась почти полная. Вставали на место детали, которые я вовремя не заметил. Или заметил, но не придал значения. Например, такой факт, что всякий раз, когда мы с Тигрой приезжали за фургоном, выполняя инструкции Басотти, фургон стоял в полумиле от больницы.
По дороге в Глоуб-Таун я остановился у магазина и купил пару резиновых перчаток повышенной прочности.
Предусмотрительность никогда не помешает.
Кто-то, такой-же предусмотрительный, отремонтировал ворота на свалке машин Хаббарда и установил новый засов с висячим замком. Вход с парадного крыльца отпадал.
Я медленно поехал вдоль забора и, выбрав место, загнал кеб за угол, подальше от чужих глаз. При мне были только фонарик Дуги и ключи от «Армстронга». Все вещи, которые могли позволить установить мою личность, я запер в бардачке. Положив ключи во внутренний карман куртки, я застегнул молнию, затем натянул резиновые кухонные перчатки и поверх них надел пару черных кожаных перчаток.
Книга Алекпера Алиева «Артуш и Заур», рассказывающая историю любви между азербайджанцем и армянином и их разлуки из-за карабхского конфликта, была издана тиражом 500 экземпляров. За месяц было продано 150 книг.В интервью Русской службе Би-би-си автор романа отметил, что это рекордный тираж для Азербайджана. «Это смешно, но это хороший тираж для нечитающего Азербайджана. Такого в Азербайджане не было уже двадцать лет», — рассказал Алиев, добавив, что 150 проданных экземпляров — это тоже большой успех.Книга стала предметом бурного обсуждения в Азербайджане.
Генерал-лейтенант Александр Александрович Боровский зачитал приказ командующего Добровольческой армии генерала от инфантерии Лавра Георгиевича Корнилова, который гласил, что прапорщик де Боде украл петуха, то есть совершил акт мародёрства, прапорщика отдать под суд, суду разобраться с данным делом и сурово наказать виновного, о выполнении — доложить.
Действие романа «Земля» выдающейся корейской писательницы Пак Кён Ри разворачивается в конце 19 века. Главная героиня — Со Хи, дочь дворянина. Её судьба тесно переплетена с судьбой обитателей деревни Пхёнсари, затерянной среди гор. В жизни людей проявляется извечное человеческое — простые желания, любовь, ненависть, несбывшиеся мечты, зависть, боль, чистота помыслов, корысть, бессребреничество… А еще взору читателя предстанет картина своеобразной, самобытной национальной культуры народа, идущая с глубины веков.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Есть люди, которые расстаются с детством навсегда: однажды вдруг становятся серьезными-важными, перестают верить в чудеса и сказки. А есть такие, как Тимоте де Фомбель: они умеют возвращаться из обыденности в Нарнию, Швамбранию и Нетландию собственного детства. Первых и вторых объединяет одно: ни те, ни другие не могут вспомнить, когда они свою личную волшебную страну покинули. Новая автобиографическая книга французского писателя насыщена образами, мелодиями и запахами – да-да, запахами: загородного домика, летнего сада, старины – их все почти физически ощущаешь при чтении.
Петер Хениш (р. 1943) — австрийский писатель, историк и психолог, один из создателей литературного журнала «Веспеннест» (1969). С 1975 г. основатель, певец и автор текстов нескольких музыкальных групп. Автор полутора десятков книг, на русском языке издается впервые.Роман «Маленькая фигурка моего отца» (1975), в основе которого подлинная история отца писателя, знаменитого фоторепортера Третьего рейха, — книга о том, что мы выбираем и чего не можем выбирать, об искусстве и ремесле, о судьбе художника и маленького человека в водовороте истории XX века.
По улицам Иерусалима бежит большая собака, а за нею несется шестнадцатилетний Асаф, застенчивый и неловкий подросток, летние каникулы которого до этого дня были испорчены тоскливой работой в мэрии. Но после того как ему поручили отыскать хозяина потерявшейся собаки, жизнь его кардинально изменилась — в нее ворвалось настоящее приключение.В поисках своего хозяина Динка приведет его в греческий монастырь, где обитает лишь одна-единственная монахиня, не выходившая на улицу уже пятьдесят лет; в заброшенную арабскую деревню, ставшую последним прибежищем несчастных русских беспризорников; к удивительному озеру в пустыне…По тем же иерусалимским улицам бродит странная девушка, с обритым наголо черепом и неземной красоты голосом.
Если обыкновенного человека переселить в трущобный район, лишив пусть скромного, но достатка, то человек, конечно расстроится. Но не так сильно, как королевское семейство, которое однажды оказалось в жалком домишке с тараканами в щелях, плесенью на стенах и сажей на потолке. Именно туда занесла английских правителей фантазия Сью Таунсенд. И вот английская королева стоит в очереди за костями, принц Чарльз томится в каталажке, принцесса Анна принимает ухаживания шофера, принцесса Диана увлеченно подражает трущобным модницам, а королева-мать заводит нежную дружбу с нищей старухой.Проблемы наваливаются на королевское семейство со всех сторон: как справиться со шнурками на башмаках; как варить суп; что делать с мерзкими насекомыми; чем кормить озверевшего от голода пса и как включить газ, чтобы разжечь убогий камин...Наверное, ни один писатель, кроме Сью Таунсенд, не смог бы разрушить британскую монархию с таким остроумием и описать злоключения королевской семьи так насмешливо и сочувственно.
Тед Уоллис по прозвищу Гиппопотам – стареющий развратник, законченный циник и выпивоха, готовый продать душу за бутылку дорогого виски. Некогда он был поэтом и подавал большие надежды, ныне же безжалостно вышвырнут из газеты за очередную оскорбительную выходку. Но именно Теда, скандалиста и горького пьяницу, крестница Джейн, умирающая от рака, просит провести негласное расследование в аристократической усадьбе, принадлежащей его школьному приятелю. Тед соглашается – заинтригованный как щедрой оплатой, так и запасами виски, которыми славен старый дом.
Жизнь непроста, когда тебе 13 лет, – особенно если на подбородке вскочил вулканический прыщ, ты не можешь решить, с кем из безалаберных родителей жить дальше, за углом школы тебя подстерегает злобный хулиган, ты не знаешь, кем стать – сельским ветеринаромили великим писателем, прекрасная одноклассница Пандора не посмотрела сегодня в твою сторону, а вечером нужно идти стричь ногти старому сварливому инвалиду...Адриан Моул, придуманный английской писательницей Сью Таунсенд, приобрел в литературном мире славу не меньшую, чем у Робинзона Крузо, а его имя стало нарицательным.