Горный поход - [19]
И вдруг неожиданное, яркое, южное, аджарское солнце — горячей, пламенней костров, больше костров всего бивуака. Ай солнце! Вашша солнцу! Ура солнцу! Даешь солнце!
Оно поднялось, великолепное, щедрое, настоящее солнце дневки, и вот бивуака не узнать.
Вся поляна, все тропки, дорожки, палатки увешаны, уложены, застланы шинелями, рубахами, членскими билетами, портянками, размокшими последними целковыми, сумками, противогазами, вещевыми мешками…
Бивуак сушится.
Вечером кино. Экран маленький, узенький, колеблется ветром; люди на нем переламываются пополам, вытягиваются, дрожат… Тем не менее бойцы смотрят кино с большим интересом. Смеются, волнуются, переживают.
Сидят прямо на земле кучами; теснятся, чтоб теплее было. Иногда появится кто-нибудь хмурый и крикнет:
— Ивано-ов!
И Иванов с сожалением встает, бросает прощальный взгляд на экран и уходит. Дневалить? В наряд?
Огней на бивуаке сейчас немного. Нет вчерашних огромных костров. Они ни к чему. Высушились.
Горят только костры кухонь, деловые, экономные костры.
Солнце взошло на западе.
Это необычайное событие произошло потому, что весь восток загородила огромнейшая гора — мы еще не видели солнца, а запад уже осветился.
Лучи тронули сначала верхушки гор: золотая каемка на синем; потом начали золотиться сами горы, затем заиграл минарет мечети. Селение вспыхнуло. Вот ползут лучи и к нам. Вот атакован штаб руководства. Взят в плен клуб. Сожжена санитарная часть. И наконец весь бивуак озарен ровным, ласковым светом солнца.
А где солнце, там и тень, и в этой игре светотени мирная, ясная красота. Бивуак тоже живет мирной жизнью. Все бойцы на стрельбе. Оттуда доносятся выстрелы.
На бивуаке только кухни, коноводы, санитары. Тлеют кухонные костры. Внизу у речки купают лошадей.
Блестят под солнцем лошадиные спины. Купаются коноводы.
Ленивая гармошка… Жара…
МОКРЫЙ МАРШ
Большая воздушная, кружевная мечта маячит передо мной: прийти, снять мокрое белье, обтереться колючим, обязательно колючим, чтобы тело горело, полотенцем, надеть сухое белье и напиться чаю, хорошего чистого чая, без сала.
Чай кипятится в тех же жирных и сальных котелках, из которых мы и обедаем, — в чае всегда плавают легкие, ажурные кружочки жира.
Вот чаю б без сала!
Мокрый, лохматый, как шерсть грязной шелудивой собаки, ползет по горам туман. Идет дождь. Непрерывный, нудный, холодный. Солнца нет: утонуло в мертвых, тяжелых, как труп, тучах.
— И откуда столько воды берется? — вслух удивляется пулеметчик, идущий впереди меня. — Который уж день гвоздит.
— У бога милости много, — смеясь отвечает вьюковожатый.
— Ишь ты! Водопровод.
Это опять удивляется пулеметчик. Его курносое веснушчатое лицо освещается улыбкой. Он показывает рукой на приютившийся среди скал одинокий двор аджарца. По тонким, распиленным и продолбленным стволам молодых деревцев весело бежит вода, падая прямо во двор аджарца. Это и есть водопровод.
— Интересно, — крутит головой пулеметчик, — как на свете люди живут. Ишь вот мельница какая — Днепрострой прямо.
Чтобы заставить воду падать на мельничное колесо и достигнуть здесь наибольшей концентрации и силы падения, аджарец устроил «водопад»: по деревянным желобам падает вода в большую деревянную трубу. Труба эта — толстое, продолбленное внутри бревно.
— Техника, — удивляется пулеметчик. — И как посмотришь: велика наша СССР, какие тут народы-ы живут.
Пулеметчики запели песню, хорошую кубанскую песню, где ни слов, ни мелодии не разобрать, а одна только степная широкая тоска. И по чем, о чем — неизвестно.
— Эх, завыли, — ругается впереди стрелок первой роты Масленников, «первач»-ударник. — Веселую надо. Чтобы дождь испугался. Ну, дава-ай!
Смех, шутки — и дождь нипочем.
— Эх, и горы! — восхищается пулеметчик. — Как думаешь: выше колокольни будет или нет?
— Куда!
— Рассказать в деревне — не поверят.
— А дождь: ну, прямо классовый враг.
— Что, товарищ старшина, такие невеселые? Не журитесь. Потому у горных орлов крылья железные, не растают.
— Какая подразделения? — спрашивает выставленный на повороте «маяк».
— Злые пулеметчики, — отвечают весело и гордо или:
— Первая, геройская, непромокаемая рота…
Ноги наши привыкли. В первые дни, когда шли хорошей дорогой, было много потертостей. Сейчас идем трудной дорогой, а потертостей почти нет. Привыкли.
Каждый участник похода испытал, как дорога мяла, жала, лепила ногу, словно делала ее военной. И мы получили военные ноги, не знающие потертостей, не знающие устали.
Поход научил многому.
На зимних квартирах, в лагере, были и распорядок дня и расписание занятий.
Боец твердо знал, что подъем будет в пять утра, что целую ночь, покуда он спал, готовили для него, для бойца, завтрак. После занятий будет обед, потом мертвый час. В палатках на крепко сколоченных нарах лежат матрацы, и в мертвый час стоит здесь храп на весь мир. Бойцы лежат, раскинув, разметав руки и ноги; на загорелом теле тяжелый пот. Снятся душные сны. После мертвого часа — внешкольное время, а если в наряд идти, об этом утром на поверке объявят.
Когда на походе боец преодолевает тяжелые подъемы, он твердо знает только, что идти придется, может, и весь день, а может, и всю ночь; что, если дождь будет, если жара будет, движение это не отменится; что, когда он, усталый и мокрый, придет на ночевку, палатки там не застанет. Самому надо ставить палатку, заботливо окапывая ее, чтоб ночью не потонуть в дождевой луже; самому надо чай кипятить, самому надо за водой бегать, воду самому разыскать. Боец твердо знает, что, поставив палатку, он будет спать на траве — на зеленой красноармейской постели. Шинель — матрац, она же одеяло; вещевой мешок под голову — подушка. Ночи холодные, раздеваться нельзя, лицо к утру все в росе, холодной и липкой. Боец также знает, что, поставив палатку, он может в ней и не спать. Усталый, придя на ночевку, он может быть назначен в сторожевое охранение, караулить сон товарищей. И пока товарищи будут крепко спать сладким сном усталых и здоровых людей, он будет зорко всматриваться в темноту, туда, где враг.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Впервые опубликована в книге «Советские писатели. Автобиографии в двух томах». Составители Б.Я. Брайнина и Е.Ф. Н-китина. Т. 1, ГИХЛ, М., 1959. В настоящем собрании печатается по этому изданию.Часть «Автобиографии», начиная с абзаца «Мне хочется здесь подчеркнуть…» и кончая абзацем «Нас не раз учили наши большие мастера…», где Б. Горбатов делится своими размышлениями о специфике писательского труда, является сокращенной стенограммой выступления писателя на 2-м Всесоюзном совещании молодых писателей в 1951 году. Ее текст был впервые опубликован в «Литературной газете» от 25 марта 1951 года.
Выразительность образов, сочный, щедрый юмор — отличают роман о нефтяниках «Твердая порода». Автор знакомит читателя с многонациональной бригадой буровиков. У каждого свой характер, у каждого своя жизнь, но судьба у всех общая — рабочая. Татары и русские, украинцы и армяне, казахи все вместе они и составляют ту «твердую породу», из которой создается рабочий коллектив.
Два одиноких старика — профессор-историк и университетский сторож — пережили зиму 1941-го в обстреливаемой, прифронтовой Москве. Настала весна… чтобы жить дальше, им надо на 42-й километр Казанской железной дороги, на дачу — сажать картошку.
В деревушке близ пограничной станции старуха Юзефова приютила городскую молодую женщину, укрыла от немцев, выдала за свою сноху, ребенка — за внука. Но вот молодуха вернулась после двух недель в гестапо живая и неизувеченная, и у хозяйки возникло тяжелое подозрение…
В лесу встречаются два человека — местный лесник и скромно одетый охотник из города… Один из ранних рассказов Владимира Владко, опубликованный в 1929 году в харьковском журнале «Октябрьские всходы».
«Соленая Падь» — роман о том, как рождалась Советская власть в Сибири, об образовании партизанской республики в тылу Колчака в 1918–1919 гг. В этой эпопее раскрывается сущность народной власти. Высокая идея человечности, народного счастья, которое несет с собой революция, ярко выражена в столкновении партизанского главнокомандующего Мещерякова с Брусенковым. Мещеряков — это жажда жизни, правды на земле, жажда удачи. Брусенковщина — уродливое и трагическое явление, порождение векового зла. Оно основано на неверии в народные массы, на незнании их.«На Иртыше» — повесть, посвященная более поздним годам.
«В обед, с половины второго, у поселкового магазина собирается народ: старухи с кошелками, ребятишки с зажатыми в кулак деньгами, двое-трое помятых мужчин с неясными намерениями…».