Горький шоколад после любви - [5]

– Но теперь взволновало?

– А ты как думаешь?! Ведь если девки пропадают, значит, и до меня могут добраться! Пропали-то все иногородние!

– Так ты же вроде бы коренная ленинградка. Мы с тобой с первого по десятый классы тут учились.

– Да, но у меня никого нет.

– В смысле?

Оказалось, что родители Арины погибли в автокатастрофе, когда ей было девятнадцать лет. Она осталась с бабкой, которая умерла через два года. И Забродова осталась совсем одна.

– Не из-за квартир случайно они пропадали? – тут же мелькнула у меня мысль.

– Нет. Две вообще снимали. Так что какие квартиры? У одной квартира своя, но завещана ребенку. Ее ребенок у матери жил, в Рязани. Мать сейчас здесь.

– Она-то хоть заявление в милицию подавала?

– Не знаю.

Я на всякий случай попросила адрес и телефон этой матери. Арина мне их вручила – написанные заранее на отдельной бумажке. Так-так-так! Дело становится все интереснее.

– То есть ты опасаешься, что тоже можешь исчезнуть? – уточнила я. – Хотя бы потому, что тебя никто не будет искать, так?

– Ну, в общем…

– А ты не думала завязать с этой твоей борьбой? Есть ведь и другие работы.

– И что я буду делать? – Арина посмотрела на меня, как на полную идиотку.

– Ты еще сколько лет планируешь на ринге сражаться?

– Как получится, – пожала плечами она. – Я об этом не задумывалась. Пока держат. Юля, я ничего не умею делать! Ни-че-го! Я это признаю. Я не рисуюсь. Замуж мне уже не выйти, это я тоже понимаю прекрасно. Родить я не могу. Образования у меня никакого нет. Я даже школьную программу не помню. Но в дворники не пойду. И на завод тоже. Но умирать мне не хочется! Понимаешь?

– Понимаю. Что ты хочешь от меня?

– Ты можешь узнать, куда исчезают девчонки? Я записала все, что о них помню, – Арина вручила мне тетрадные листки в клеточку. – Вот тут – адреса залов, где проводятся бои. Тех, где я сама бывала. Они все время в разных местах проводятся. Я не знаю, почему – конспирация или еще какие-то соображения. Если с ментами будешь говорить… Меня не упоминай ни в коем случае! Лучше, если они неофициально будут расследовать, а не размахивать удостоверениями. Если официально… будет плохо. Для девчонок. Я так думаю. Хозяева начнут свое расследование. Кто донес и все такое прочее. Так что ты лучше сама.

Арина также написала мне свой адрес и телефон – на тот случай, если я их потеряла. Она жила в той же квартире, где и в школьные годы. А потом она просто «убила» меня.

– Юль, я квартиру тебе завещала, – сказала бывшая одноклассница.

– Что?! – выпучила глаза я. – Зачем?

– Тебе квартира не нужна? Недвижимость всегда в цене, – горько усмехнулась она, вспоминая рекламу.

– Во-первых, у меня есть где жить. Во-вторых… Спасибо, конечно, Арина, – я никак не могла прийти в себя. – Но лучше бы ты этого не делала.

– Почему? Так у тебя появится стимул искать. И у меня в самом деле никого нет. И если мои хозяева…

– Кстати, ты знаешь, кто истинные хозяева? – перебила я ее.

Арина покачала головой и продолжала:

– В общем, я думаю, что тебя не тронут. Ты – человек в городе известный. И в органах у тебя много знакомых. И, как я понимаю, не только в органах, но и с другой стороны закона. И хозяева мои это выяснят. Может, ты и так с ними знакома, только не в курсе, чем они еще занимаются. Юль, попробуй разобраться, а?

– Попробую, – медленно произнесла я, погружаясь в глубокие размышления, потом вскинула голову и взглянула на Арину.

Я предложила ей – если вдруг ситуация начнет складываться не в ее пользу, а я до того времени не сумею найти никаких зацепок, – уговорить ее хозяев или кого-то еще позволить ей написать мне записку. Сказать, что я – ее ближайшая подруга, подруга с детства. Начнут проверять – выяснят, что мы в самом деле учились в одном классе. Уже один тот факт, что на горизонте маячит дама – криминальный обозреватель, которая точно заинтересуется исчезновением подруги, может остановить тех, кто пожелает организовать это исчезновение. А если не остановит, Арине следует попробовать написать мне записку, чтобы я не волновалась, не искала ее (пусть хозяева так думают). Например, можно пояснить, что она нашла мужчину своей мечты и куда-то уезжает с ним.

– Но я же не смогу тебе написать ничего конкретного?

Я задумалась.

– Если ты поймешь, что тебя намерены убить, начни записку обращением «Юля». Если ты поймешь, что тебя куда-то увозят, то – «Юленька». А если будешь знать куда… За границу – напишешь: «Здравствуй, Юленька!»

– С какой стати девчонок повезли бы за границу? – поразилась Забродова. – Помоложе есть, те сами, добровольно поедут. Ты газету бесплатных объявлений любую открой. Сколько предложений для девушек поработать за границей? И все ведь знают, что именно им предлагают – и едут. Нет, Юлька, тут что-то другое. Но я подумаю. О сигналах. И тебе позвоню, если что-то надумаю. И ты мне звони, если что-то узнаешь, хорошо?

Я кивнула и задала последний вопрос:

– А почему ты пришла именно сегодня?

Забродова вздохнула.

– Николая Васильевича взяли. В «Крестах» он.

– И? – не поняла я.

– Не должны были его брать! – воскликнула Арина. – Всем же уплачено. Он сколько лет на рынке работает – и все всегда нормально было. Знаешь, сколько ментов и чиновников с его руки кормится? А девочек сколько народу у него заказывают? Да сейчас весь город должен гудеть, как улей! Ты представляешь, сколько голов может полететь, если он рот откроет… Но тем не менее он в «Крестах». Я не знаю, почему!