Горький шоколад - [8]

На самом деле ей хотелось заорать и сорвать скатерть со стола, чтобы все приборы на пол попадали. А ближайшим подсвечником раскроить голову мистеру Старку, этому небритому чудовищу в вечерней рубашке.

Которая чертовски ему идет …

— Да, у меня событие. — Старк многозначительно кивнул ей через стол.

— Тризна по бабочке?

Уголки рта у Старка дернулись, и обозначившаяся ухмылка искривила безупречную линию твердого рта. Он поднял бокал и отсалютовал замершей Калли.

— За наше знакомство, мисс Каллиста Саймон…

Он сделал глоток и добавил:

— Оно будет о-о-чень близким… Дорогое вино встало у Каллисты в горле.

— Айви, что это был за человек?

— Это посредник.

— Какой посредник?

— Посредник между мной и покупателем.

— Ты уже нашел покупателя?

— Да.

— Так быстро?

— Слухами земля полнится…

— Кто он?

— Если бы я знал его имя, то зачем тогда нужен был бы посредник? Крошка, подобные дела осуществляются исключительно через посредников.

— Сколько ты просишь за орнитоптеру?

— Тридцать кусков.

— Матерь божья!

— На самом деле эта тварь стоит дороже ровно на столько же тысяч. Это очень редкая бабочка. Но из-за того, что она краденая, я не могу торговаться.

— Этот человек согласен дать тебе такие деньги?

— Мы пока ведем переговоры.

— Айви, милый, я так хочу взглянуть на эту поистине драгоценную бабочку. Я ее даже толком не рассмотрела. Где ты ее хранишь?

3

— Куда вы меня ведете?

— Я хочу показать вам другую вселенную, мисс Саймон.

Каллиста шла следом за Лукасом. Ужин завершился пять минут назад. Они о чем-то говорили за столом, но о чем именно, она не могла припомнить. Наверное, кто-то другой беседовал со Старком ее голосом.

Лукас Старк подошел к высоким двустворчатым дверям. Вход был закодирован. Старк на пульте быстро набрал сложную комбинацию из множества цифр (Каллиста была готова поклясться, что их было тринадцать), огонек мигнул, и двери в иную вселенную распахнулись.

— Боже мой! — невольно воскликнула Калли, когда у нее над головой зажегся свет.

Бабочки, бабочки, бабочки…

Сотни бабочек, распятых за стеклом. В глазах рябило от переливающегося обилия засушенных радуг.

— Боже мой, — повторила Каллиста уже тихо, приложив ладони к щекам. — Сколько же их здесь…

— Пять тысяч сто тридцать семь, — отозвался у нее за спиной Старк.

Она обернулась на него, потрясенная.

— В самом деле?

— С птицекрылом королевы Александры пять тысяч сто тридцать восемь, — уточнил он улыбаясь.

Калли покачала головой. У нее глаза разбегались, стремясь разглядеть все сразу.

— Это вы их собирали?

— Начал отец, наш общий отец с Айви. Он был истинным коллекционером, одержимым до помешательства. А я только продолжил собирать коллекцию после его смерти. Отцовской одержимости во мне нет, но я ценитель всего прекрасного…

Старк сделал шаг к Калли, остановившись на расстоянии вытянутой руки.

— На самом деле, эта коллекция не такая уж и большая. Например, в Лондоне в Британском музее естественных наук хранится несколько миллионов экземпляров бабочек. Я же выборочно коллекционирую лишь те, которые западают мне в душу.

Брови Калли взлетели кверху. Она обвела недоверчивым взглядом стены, пытаясь осмыслить сказанное.

— Я обещал вам показать атрофанеуру семперу. — Лукас уже прошел вглубь огромной залы и остановился у дальней стены. — Вот она. Не правда ли, чудесна? И очень напоминает вас в том черном платье…

Калли посмотрела на указанную распятую бабочку. Она была угольно-черной, с изящными удлиненными узкими крыльями, с едва уловимой пепельно-белой полоской-напылением на них и кроваво-алым брюшком. Каллиста прикусила губу, припоминая, как любовалась собой в зеркале: черный бархат, белая плоть и алый соблазн губ.

Агрофанеура Семпера…

— А вот ваша сестренка, несмотря на то что вы ее точная копия, походит совсем на другую бабочку. — Голос Старка не дал ей опомниться и уже манил дальше. — Взгляните-ка на это прелестное создание — хризиридия мадагаскарская, из семейства ураний. Она как драгоценный камень: нет таких цветов радужного спектра, которые бы не сверкали на крыльях этого чуда. — Лукас постучал пальцем по стеклу, за которым блистала хризиридия. — Среди ураний она самая яркая и у коллекционеров заслуженно пользуется страстной любовью.

Каллиста моргнула, с интересом рассматривая отливающую стальным блеском разноцветную бабочку с удивительной формой задних крыльев, жилки которых заканчивались хвостиками разной длины.

Такая яркая. Такая непохожая на других… Как Ариадна.

— Вот и ваша сестра столь же ослепительна. — Старк проникновенно улыбнулся мертвой бабочке за стеклом. — И блеск ее столь же холоден, как отлив чешуек у этой ураний. Она не греет…

Каллиста поспешно отвернулась от хризиридии и посмотрела на Старка.

— А на какую бабочку похожи вы, мистер Старк?

— Я?

Лукас Старк, похоже, был удивлен этим вопросом. Или позабавлен. В светлых глазах засветились звезды. Губы переломились от многозначительной усмешки.

— Гм, я никогда не сравнивал себя с бабочкой, — проговорил он негромко. — Но если подумать…

Он стал переходить от стены к стене, всматриваясь в экспонаты. Калли, не шевелясь, наблюдала за ним. В его движениях было много завораживающей грации хищника, чисто звериной пластики, животной гибкости. Если его и можно было назвать красивым, то только из-за этой необыкновенной хищной грации. Особенная, опасная и неуловимая плотская красота движений, которая околдовывала сердце… Калли притронулась к своей груди, словно стараясь заглушить стук взбесившегося сердца. Нет, ей не стоит так пристально смотреть на Лукаса Старка.