Горькие слезы - [2]

Наташа ничего не ответила, уронила на пол вилку и затряслась от беззвучных рыданий.

Мама быстро поставила чашку на стол и всплеснула руками, звонко хлопнув в ладоши.

- Что с тобой, Наташенька?

- Не хочу. - Наташа оттолкнула тарелку и зажала рот рукой, чтобы сдержать рвущийся из груди плач.

- Я желаю наконец знать всю правду, - сказала мама. - Сейчас же рассказывай, что было в школе.

- Меня спрашивали. - Наташа уронила руки и заплакала громко и неудержимо.

- Я так и знала, - испуганно сказала мама и опустилась на стул. - По арифметике?

- Да-а-а. - Наташа плакала изо всех сил.

- Учебный год только начался, а ты уже приносишь домой такие подарки. И, как нарочно, именно сегодня. Как тебе не стыдно. Ведь ты уже в третьем классе.

- Я не нарочно. Она про деление спросила.

- Разве деление разрешается не знать, - язвительно сказала мама, вставая и беря со стола чашку. Наташа с мольбой смотрела на маму широкораскрытыми мокрыми глазами.

- Пожалуйста, не думай, что твои слезы разжалобят меня. Останешься сегодня без сладкого.

Наташа до этого совсем не думала о компоте, но сейчас она уже хотела компот и заплакала еще громче. Вдруг она увидела, как от калитки с шумом отъехал грузовик, на котором всегда приезжал с работы папа, а сам папа уже открыл калитку и быстрыми легкими шагами шел по желтой пятнистой дорожке к террасе.

Наташа перестала плакать и отвернулась, но папа все равно уже знал обо всем.

- Добрый вечер, Нина, - сказал он, подходя к маме и целуя ее в щеку. В честь какого предмета сегодняшний концерт?

- Арифметика, - ответила мама, целуя папу. - Что нового на работе?

- Как всегда, строим, строим.

- Ты звонил Маргеляну? Что он сказал? - спросила мама.

- Очень хорошо, - свирепо сказал папа, подошел к Наташе и больно зажал ее подбородок пальцами. - На этот раз арифметика. Учебный год только начался, и уже пошли концерты. И это называется третий класс.

- И, как нарочно, именно сегодня, - сказала мама.

И папа и мама действовали совсем не так, как хотелось Наташе. Вместо того чтобы успокоить, унять ее безутешное горе, они говорили неприятные насмешливые слова, от которых делалось только тяжелее и горше. Наташа сидела вся в слезах и лишь всхлипывала в ответ, когда папа и мама обращались к ней. Она была совсем одинока, а папа и мама не замечали этого.

- Будем обедать? - спросил папа у мамы.

- Разве Маргеляны не придут к нам? Обед давно готов...

- Маргеляна неожиданно вызвали на совещание к Вязову, - сказал папа. Торжественный прием откладывается. Посвятим сегодняшний вечер проблемам воспитания.

Папа и мама ругали Наташу, и аппетит у них не портился. Они съели грибной суп, картофель с мясом, компот, и папа попросил еще мяса и еще компота. Мама пошла в дом и вернулась на террасу в старой кофте, накинутой поверх платья.

- Уже свежо по вечерам, - сказала мама. - Скоро дожди начнутся...

- Что же ты молчишь? - сказал папа, доставая папиросы. - Как ты предполагаешь жить в будущем? Опять двойки?

- Я не знаю, - ответила со слезами Наташа: она в самом деле не знала, что будет с ней в будущем.

- Уж не считаешь ли ты, что об этом должны знать мы, - сказал папа, выпуская вверх, к лампочке, кольца дыма.

- Кто же должен знать, как не ты, - сказала мама, собирая тарелки на столе.

- Я не знаю, не знаю.

- Не будь такой упрямой, - сказала мама. - Ты же всегда была круглой отличницей. Как тебе не стыдно. Ты совсем испортилась.

- Напрасно ты вспоминаешь о прошлых заслугах, - сказал папа. - Они ничего не значат.

- Я занимаюсь, - сказала Наташа. - И вчера я тоже занималась. И сегодня утром тоже.

- Значит, ты мало занималась, - сказал папа. - Значит, надо заниматься больше. Усердней. Для меня вопрос ясен.

- Им столько задают, - сказала мама. Она уже собрала все тарелки, но не уходила и с укором смотрела, как папа курит. - Очень много заданий. Дети вынуждены просиживать за уроками все свободное время.

- Напрасно, Нина, ты потакаешь бездельникам.

- Коленька, об этом даже в газетах писали. Разве ты не читал? - Мама была удивлена.

Папа посмотрел на Наташу и строго сказал:

- Наташа, ты пообедала? Выходи из-за стола.

- Я пойду погуляю, - сказала Наташа. - Пойду к сливам.

- Ты никуда не пойдешь сегодня.

- Тогда я посижу еще за столом. Можно?

- Наташа, я сказал, выйди из-за стола.

- Иди к себе, Наташа, - сказала мама. - Иди спать, уже темнеет.

- Встань сейчас же из-за стола и отправляйся в свою комнату, раздельно повторил папа. - Мы сообщим тебе наше решение. И запомни раз и навсегда: детям не полагается слушать разговоры старших.

Наташа закрыла лицо руками и выбежала с террасы. Она упала головой на подушку и дала волю слезам. Она была самым одиноким человеком на свете: сначала ее не поняла учительница, потом не поняли папа и мама; ее оставили без компота, не пустили гулять. Никто не понимает ее - и горькие слезы неудержимо бежали из глаз.

Подушка скоро стала совсем мокрой. Лежать на мокрой подушке было неудобно и сыро, но у Наташи совсем не было сил шевельнуться, и она лежала и плакала. Один раз она затаила дыхание - ей показалось, что кто-то подошел к двери и стоит за ней. Наташа приподняла голову и прислушалась: ей очень хотелось, чтобы мама или папа пришли к ней. Но дверь не открывалась, никто не входил в комнату.