Горькие сказки - [11]

— Ай-шуба-дуба-дуба! — кривляясь, тут же запел Витя, но на него заорали все так злобно, что он замолк.

— Твоими шуба-дуба скелетов только подманивать! — ругнулся Ярик. — Идиот!

— Я не идиот! — вдруг обиделся Витя. — Я вас веселю! Стараешься для вас, а вы обзываетесь! Ну и веселитесь тогда сами, как умеете! Только вы не умеете…

Мальчики с удивлением уставились на него. Раньше Витя никогда не обижался. Казалось, что он обижаться просто не умеет. Его и дураком называли, и придурком, и еще хуже, а он только рожи корчил да шуба-дуба пел.

— Ну, веселил бы, мы разве против? — проворчал наконец Ярик. — Только не так по-идиотски. Задрало твое шуба-дуба, как будто ничего умней придумать нельзя!

— А я виноват, что вам только идиотские шутки нравятся? — огрызнулся Витя. — Ну попробуйте умней придумать, я посмотрю, как получится!

Витя тоже не понимал, за что на него все взъелись. Раньше всем классом смеялись, и не надоедало, а тут разорались.

А это просто был культурный диссонанс. Явление вообще-то не волшебное, но про него мало кто сейчас знает, а кто знал раньше, те уже забыли. Все дело в военных песнях, что орали ночью. Ну не сочетаются они с шуба-дуба и шутками ниже пояса. Или военные песни, героизм, мужество, самопожертвование — или шуба-дуба и идиотские рожи. Могли бы знать взрослые, но они как раз как-то приспособились где надо петь военные песни, а где не надо — шуба-дуба-ай-лю-лю. И культурного диссонанса уже не чувствовали. А вот дети в силу малого жизненного опыта пока что чувствуют, что после песен о подвигах петь шуба-дуба — это кощунство. Самого слова «кощунство» не знают — а чувствуют очень хорошо. Может, и поэтому тоже ангелы, которые присматривают за всеми детьми в мире, не прекращают своих трудов?

— Да ладно вам! — рассудительно сказал Лелик. — Витек — нормальный пацан. Всегда вместе с нами, от других не отстает!

Остальные с ним тут же согласились — конечно, Витек нормальный пацан! Вместе со всеми от скелетов отбивался, не сдался, не побежал! Только Фока молчал и бессмысленно улыбался. Хотя внутри него бушевал вихрь чувств, главным из которых была обида. Почему опять хвалят не его, почему? Он тоже не сдался, не побежал! И запел, между прочим, первым, не побоялся! А Лелик хвалит Витю, и все хвалят! Отомстить бы им всем, и Лелику в первую очередь…

— Валить надо! — обеспокоенно сказал Ярик. — Пока день и скелеты спят! А то в этой пещере они нас достанут! Разрыли, хоть на танке заезжай. Всю ночь мы не пропоем, конкретно! И песен столько не знаем, и спать захочется…

Все поглядели на разрытый вход и согласились, что точно надо валить — и подальше. Чтоб не нашли.

Уходить от скелетов можно было вниз по течению реки или вверх. Еще можно было в сторону от реки, через луга, но почему-то все решили от реки не отходить. Посмотрели вверх по течению — там берег зарос густыми кустами, и никаких тропок. Развернулись и пошли вниз.

Сначала идти было легко и приятно. Прямо у воды встретилась густая черемуха, и все наломали с нее веток с гроздями вкуснющих ягод. Что может быть лучше, чем идти по обрывистому берегу, обрывать не спеша черемуху и плеваться косточками в друзей? Может, только Фоке было не очень здорово, потому что плевали в него чаще, чем в других, но он один, а остальным зато очень весело.

А потом всем резко захотелось кушать. Видимо, подошло время обеда, а одной ягодой желудок не набьешь. Городскому желудку для этого требуется полноценное второе, например, картофельное пюре с котлетой, и к нему пара кусков белого хлеба, и ко второму неплохо бы и первое типа рассольника или куриного супа с лапшой…

И тут Лелик увидел рыбу. Нет, рыбину! Рыбищу! Очень глупый обед копошился в крошечном заливчике на мелководье так, что водоросли ходили ходуном.

— Ш-ш-ш! — страшно прошипел Лелик, призывая к осторожности, и беззвучно наступил на плоский камень у самой воды.

Еще шаг, и мальчик отсек бы рыбине путь к бегству. И тут Фока пошел следом за ним, наступил на тот же камень — и качнул его другой ногой… Лелик взмахнул руками, поскользнулся на мокрой тине и рухнул в воду.

Все-таки они были городскими мальчиками, иначе очень удивились бы, с чего это рыба копошится на мелководье посреди лета, когда ни икромета, ни иных важных дел для рыбы у берега нет. Да, очень бы удивились. А если б не хотели так сильно кушать — еще и заподозрили б неладное и отошли подальше от воды. А так… что случилось, то случилось. Лелик упал в воду… из воды высунулась маленькая рука, крепко ухватила мальчика за шиворот… и Лелик исчез под водой! Только над рекой пронесся злорадный девчоночий смех.

Тут-то все и вспомнили, как здорово швырялись шишками в водяных девочек, да поздно! От Лелика даже кругов на воде не осталось.

— Братан! — закричал Ярик.

Тут надо сказать пару хороших слов о спортсменах. Вообще они, как правило, очень агрессивные, прямолинейные ребята и сильно затрудняют жизнь более слабым детям, но в моменты опасности спортсмены действуют, следует признать, эффективно и быстро. Раз — и Ярик, подхватив палку, бросился в реку. Два — и, подчиняясь его крикам, остальные похватали камни и кинулись за ним, готовые выручать Лелика с боем.