Горит ли Париж? - [41]

Шпейдель вспоминал, что обычно энергичный фельдмаршал вернулся обессиленным. Он был небрит, осунулся и вдобавок пребывал в ней свойственной для него депрессии. Модель рухнул в кресло. Эта инспекционная поездка, сообщил он Шпейделю, была кошмаром. В худшие переделки он попадал разве только на Восточном фронте. Он был поражен, узнав, что ситуация намного хуже, чем он ожидал. Повсюду его люди были измотаны и деморализованы. Фронт, если его действительно можно назвать фронтом, был развален. Эта поездка продемонстрировала чудотворцу Гитлера, каково на самом деле будет его первое чудо. Моделю придется каким-то образом восстановить порядок на Западном фронте. На каком-то участке этого чрезмерно растянутого и раздробленного фронта Моделю придется начать игру, чтобы получить время для перегруппировки потрепанных сил. Модель сделал свой выбор, невзирая на категорические приказы человека, которому почти слепо подчинялся, невзирая на гору официальных сообщений, которые вручил ему Шпейдель. Он решил разыграть парижскую карту.

К такому решению его подвели два фактора. Во-первых, Хольтиц. С момента начала восстания Хольтиц сознательно и систематически занижал масштабы проблемы в Париже. В утреннем донесении из Большого Парижа, по — лученном в 8.20 в воскресенье, 20 августа, говорилось о «спокойной ночи. Лишь изолированные и незначительные стычки утром». Донесения за субботу также были обнадеживающими. Судя по представленным ему в то утро донесениям, у Моделя не было никаких причин полагать, что в Париже возникли какие-то проблемы, выходящие за рамки нескольких «террористических» акций[21].

Вторым был тщательно обдуманный еженедельный доклад разведки, составленный начальником разведки Западного фронта подполковником И. Г. Штаубвассером. Он был закончен накануне вечером. «Союзники, — заявлялось в докладе, — в составе 53 дивизий[22] готовятся ударить на восток вдоль дороги Кан — Лизьё и к северу и северо-западу от Дрё, чтобы попытаться окружить немецкие войска к западу от Сены ниже Парижа». Одновременно делался прогноз, что они «ударят к востоку от Орлеана, южнее Парижа».

Убедившись таким образом, что непосредственной угрозы Парижу нет, Модель принял решение сосредоточить силы вначале на выводе войск, находящихся под угрозой окружения к западу от нижнего течения Сены. Он перебросит их через Сену, прежде чем союзники смогут захлопнуть ловушку. Затем он начнет работать над «оборонительным поясом», который Гитлер считал первоочередной задачей. Когда прибудут обещанные подкрепления — 26-я и 27-я танковые дивизии СС, — то они и все уцелевшие части 7-й армии могут быть переброшены через город для занятия укрепленных оборонительных позиций на его окраинах. Начальнику оперативного управления группы армий «Б» полковнику Гансу фон Темтгльхофу Модель продиктовал приказы, которые должны были обеспечить выполнение его первых решений, принятых в качестве командующего Западным фронтом. Но он недоучел одну вещь. Он не сообщил коменданту Большого Парижа, что ОКВ выделил ему танковые дивизии. Эта промашка будет иметь роковые последствия.

Когда Модель ушел, Шпейдель остался стоять в задумчивости посреди кабинета. На стенах висели три гравюры, которые он купил четырнадцать лет назад, будучи студентом Сорбонны. На протяжении всех этих лет они следовали за ним повсюду, даже в эту подземную крепость. На этих гравюрах XVIII века были изображены Тюильри, Версаль и Нотр-Дам. На мгновение Шпейделю пришла мысль, что они тоже могут быть разрушены в той безумной катастрофе, к которой привел Европу Гитлер.

* * *

Резиденция Дитриха фон Хольтица в отеле «Мёрис» не была украшена гравюрами. Позади стола, напротив карты Парижа, граф фон Арним повесил огромную карту Нормандского фронта. По ней фон Хольтиц мог проследить тот же двойной прорыв войск союзников вокруг Парижа, который был столь очевиден для шефа разведки Моделя, находившегося в 60 милях отсюда. Он предвидел это. В тот день он полагал, что союзники перейдут в наступление не ранее начала сентября. Когда это наступление начнется, фон Хольтиц будет оборонять Париж. Маленький толстенький пруссак теперь понимал, что эта задача будет не из легких. Но он собирался справиться с ней; его миссия в Париже по-прежнему определялась словами фон Клюге, произнесенными вскоре после его прибытия: «Париж должен быть защищен, и защищать его будете вы».

Мрачные размышления пруссака прервал требовательный звонок телефона. Это был телефон, который через расположенный наверху коммутатор Брессендорфа связывал его непосредственно с ОКВ и Берлином. Генерал-оберст Йодль звонил ему уже в третий раз. Резкие нотки в его голосе подсказывали фон Хольтицу, что начальник штаба фюрера был крайне возмущен.

Фюрер, сказал он, требует от Хольтица личных объяснений, почему ОКВ не получил ни единого доклада о взрывных работах, которые ему было приказано осуществить в районе Парижа. Фон Хольтица обеспокоил и смутил этот вопрос. Четыре специалиста, присланные Берлином, уже закончили работу сегодня утром. В кабинете у него лежали результаты их работы — скрупулезно составленные планы уничтожения свыше двухсот промышленных предприятий, включая — что немало позабавило Хольтица — две велосипедные фабрики. Вскоре эти люди вернутся в Берлин. Он уже не мог более объяснять невыполнение приказа о взрывных работах ссылкой на то, что их предварительная работа еще не завершена. Застигнутый врасплох нетерпеливым собеседником на другом конце провода, Хольтиц вынужден был дать объяснение — единственное, которое у него было и о котором он сразу же пожалел. Он не мог начать взрывные работы, сообщил он Йодлю, потому что его люди заняты подавлением вспышек «терроризма» по всей столице.