Гори, ведьма, гори! [Дьявольские куклы мадам Мэндилип] - [7]

— Я за вас, доктор, говорил он мне. Вы добры к моему хозяину. И когда я прихожу сюда, я могу вынуть руку из кармана. Если кто-нибудь когда-нибудь нападет на вашу скотину, зовите меня. Я попрошу отпуск на денек. И он добавил просто, что «может всадить шесть пуль подряд в одну и ту же точку на расстоянии 100 футов».

Я не знаю, в шутку ли он это говорил или серьезно. Во всяком случае, Рикори никуда не выходил без него, и то, что он оставил его охранять Питерса, показывало, как ценит он своего погибшего друга.

Я позвонил Рикори и пригласил его пообедать со мной и Брэйлом у меня. В семь он приехал и приказал шоферу вернуться за ним к десяти. Мы сели за стол. Мак Канн остался на страже в гостиной, приведя в волненье двух ночных сиделок — у меня был маленький частный госпиталь рядом с квартирой.

После обеда я отпустил лакея и перешел к делу. Я рассказал Рикори о вопроснике и о том, что мне удалось с помощью его обнаружить еще семь случаев, аналогичных известному нам.

— Вы можете выкинуть из головы все подозрения о том, что смерть Питерса как-то связана с вами, сказал я. За одним возможным исключением, ни один из семи человек не принадлежит к тому, что вы называете вашим миром. Если этот единственный случай и затрагивает вашу сферу деятельности, он не меняет абсолютной уверенности в том, что вы никакого отношения ко всему этому делу не имеете. Слышали вы о женщине по имени Гортензия Дорнили?

Он покачал головой.

— Она жила, — сказал я, — напротив Питерса.

— Но Питерс не жил по этому адресу, — он улыбнулся несколько смущенно. — Видите ли, я не знал вас так хорошо, как теперь.

Я немного растерялся.

— Ну, хорошо, — продолжал я, — А вы не знали некоего Мартина?

— Да, — сказал он. — Я знал его. Фактически я знаю нескольких Мартинов. Можете вы описать его или назвать его имя?

— Джемс, — ответил я.

Он снова покачал головой, хмурясь.

— Мак Канн может узнать его, — сказал он наконец. — Позовите его, доктор.

Я вызвал лакея и послал его за Мак Канном.

— Мак Канн, — спросил Рикори, — ты знаешь женщину по имени Гортензия Дорнили?

— Конечно, — ответил он, — беленькая куколка, она живет с Бутчем Мартином. Он взял ее из театра Бэнити.

— А Питерс знал ее? — спросил я.

— Да, — сказал Мак Канн, — конечно. Она была знакома с Молли, вы знаете, босс, с маленькой сестрой Питерса. Молли взяли из Фоллис три года тому назад, и он встретил Хорти у Молли. Хорти и он — оба умирали по малютке Молли. Он сказал мне сам. Но сам никогда ничего не позволял себе с ней, если вас это интересует.

Я внимательно взглянул на Рикори, вспоминая о том, что он говорил об отсутствии родственников у Питерса. Он ничуть не смутился.

— А где сейчас Мартин? — спросил он.

— Уехал в Канаду, как я слышал, — ответил Мак Канн. — Хотите, чтобы я разыскал его?

— Я скажу тебе об этом позднее, — сказал Рикори, и Мак Канн вернулся в гостиную.

— Мартин — ваш друг или враг? — спросил я.

— Ни то, ни другое, — ответил он.

Я помолчал, обдумывая сведения, полученные от Мак Канна: связи, которые неясно мерещились мне между случаями Питерса и Дорнили, исчезли сразу. Но появилось более сильное звено: Гортензия умерла 12 октября, Питерс — 10 ноября. Когда Питерс виделся с этой женщиной? Если таинственная болезнь была заразной, никто, конечно, не мог сказать, сколько длится инкубационный период. Мог ли Питерс заразиться от нее?

— Рикори, — сказал я, — дважды сегодня вечером я узнал, что вы сказали мне неправду о Питерсе. Я забуду об этом, так как думаю, что это не повторится. Я хочу верить вам далее, если мне придется выдать вам профессиональную тайну. Прочтите эти письма.

Я передал ответы на мой вопросник. Он молча прочел всё. Когда он кончил, я рассказал ему всё, что доктор И. сообщил мне, рассказал ему подробно о своих испытаниях, включая описание маленьких светящихся шариков в крови Питерса.

Он побледнел и перекрестился.

— Боже мой! — пробормотал он. — Ведьма! Это ее огонь!

— Чепуха, друг! — сказал я. — Забудьте о своих проклятых суевериях. Они не помогут.

— Вы, ученые, ничего не знаете! Есть некоторые вещи, доктор Лоуэлл, — начал он горячо, затем сразу оборвал себя и замолчал. — Что вы хотите от меня?

— Во-первых, — сказал я, — давайте проанализируем эти факты. Брэйл, вы не пришли ни к каким заключениям?

— Да, — ответил Брэйл, — я считаю, что все восемь были убиты.

Глава 3 Смерть сестры Уолтерс

Брэйл высказал то, что находилось всё время в моем подсознании, хотя и не имело никаких доказательств, и это привело меня в раздражение.

— Вы умнее меня, Шерлок Холмс, — сказал я иронически. Он покраснел, но упрямо повторил:

— Они убиты…

— Бог мой! — прошептал Рикори.

Я повернулся к нему.

— Бросьте биться головой о стену, Брэйл. Какие у вас доказательства?

— Вы уходили от Питерса почти на два часа, а я был с ним от начала до конца. Пока я изучал его, у меня всё время было ощущение, что причина его гибели — в уме, а не в теле, нервах, мозгу, которые не отказывались функционировать. Отказала воля. Конечно, не совсем так. Я хочу сказать, что его воля перестала управлять функциями организма и как бы сконцентрировалась, чтобы убить его.

— То, что вы говорите теперь — самоубийство, а не убийство. Мне приходилось наблюдать, как люди умирали потому, что теряли желание жить…