Гори, гори, моя звезда! - [45]

И беззаботных птичек пенье

Мне говорят – кто больше всех

Природы любит обновленье!

<1872>

Вечерняя песенка

Вечер отрадный

Лег на холмах;

Ветер прохладный

Дует в полях;

Дует, ласкает

Травку, цветы.

Тихо качает

Розы, кусты.

Роза младая

Льет ароматы,

Птички, порхая,

В роще поют.

<1870-е>

Легенда (С английского)

Был у Христа-младенца сад,

И много роз взрастил он в нем;

Он трижды в день их поливал,

Чтоб сплесть венок себе потом.

Когда же розы расцвели,

Детей еврейских со́звал он;

Они сорвали по цветку,

И сад был весь опустошен.

«Как ты сплетешь теперь венок?

В твоем саду нет больше роз!»

– «Вы позабыли, что шипы

Остались мне», – сказал Христос.

И из шипов они сплели

Венок колючий для него,

И капли крови вместо роз

Чело украсили его.

<1877>

Слова для музыки

(Посвящается П. Н. О<стровско>му)

Нам звезды кроткие сияли,

Чуть веял теплый ветерок,

Кругом цветы благоухали,

И волны ласково журчали

У наших ног.

Мы были юны, мы любили,

И с верой вдаль смотрели мы;

В нас грезы радужные жили,

И нам не страшны вьюги были

Седой зимы.

Где ж эти ночи с их сияньем,

С благоухающей красой

И волн таинственным роптаньем?

Надежд, восторженных мечтаний

Где светлый рой?

Померкли звезды, и уныло

Поникли блеклые цветы…

Когда ж, о сердце, все, что было,

Что нам весна с тобой дарила,

Забудешь ты?

<1884>

Николай Федорович Щербина (1821–1869)

Сила песни

«Славным вином на прощанье,

Кипрским вином напою…

Выпей за наше свиданье,

Выпей за удаль свою!

Кубок возьмешь на дорогу, —

Будешь меня вспоминать;

Стану молиться я Богу,

Стану тебя ожидать…»

Старые песни люблю я,

Старую песню запой…

Голос их – звук поцелуя,

Речи их льются рекой.

Хочется песней разлуки

Тяжесть души облегчить,

Звуками плакать и в звуки

Горечь любви перелить…

Пой! – уж пора нам проститься:

Рог капитана трубит…»

«Страшно мне в песне излиться:

С песней душа улетит».

1843

Южная ночь

На раздольи небес светит ярко луна,

И листки серебрятся олив;

Дикой воли полна,

Заходила волна,

Жемчуго́м убирая залив.

Эта чудная ночь и темна, и светла,

И огонь разливает в крови;

Я мастику зажгла,

Я цветов нарвала:

Поспешай на свиданье любви!..

Эта ночь пролетит, и замолкнет волна

При сияньи бесстрастного дня,

И, заботой полна,

Буду я холодна:

Ты тогда не узнаешь меня!

1843

После битвы

Не слышно на палубах песен,

Эгейские волны шумят…

Нам берег и душен, и тесен;

Суровые стражи не спят.

Раскинулось небо широко,

Теряются волны вдали…

Отсюда уйдем мы далёко,

Подальше от грешной земли!

Не правда ль, ты много страдала?..

Минуту свиданья лови…

Ты долго меня ожидала,

Приплыл я на голос любви.

Спалив бригантину султана,

Я в море врагов утопил

И к милой с турецкою раной,

Как с лучшим подарком, приплыл.

1843

Таганрог

Примиренье

О, засни, мое сердце, глубоко!

Не буди: не пробудишь, что было,

Не зови, что умчалось далёко,

Не люби, что ты прежде любило…

Пусть надеждой и лживой мечтой

Не смутится твой сон и покой.

Для тебя невозвратно былое,

На грядущее нет упованья.

Ты не знало в блаженстве покоя,

Успокойся ж на ложе страданья

И старайся не помнить зимой,

Как срывало ты розы весной!

1848

Николай Александрович Некрасов (1821–1877)

Тройка

Что ты жадно глядишь на дорогу

В стороне от веселых подруг?

Знать, забило сердечко тревогу —

Все лицо твое вспыхнуло вдруг.

И зачем ты бежишь торопливо

За промчавшейся тройкой вослед?..

На тебя, подбоченясь красиво,

Загляделся проезжий корнет.

На тебя заглядеться не диво,

Полюбить тебя всякий не прочь:

Вьется алая лента игриво

В волосах твоих, черных как ночь;

Сквозь румянец щеки твоей смуглой

Пробивается легкий пушок,

Из-под брови твоей полукруглой

Смотрит бойко лукавый глазок.

Взгляд один чернобровой дикарки,

Полный чар, зажигающих кровь,

Старика разорит на подарки,

В сердце юноши кинет любовь.

Поживешь и попразднуешь вволю,

Будет жизнь и полна, и легка…

Да не то тебе пало на долю:

За неряху пойдешь мужика.

Завязавши под мышки передник,

Перетянешь уродливо грудь,

Будет бить тебя муж-привередник

И свекровь в три погибели гнуть.

От работы и черной и трудной

Отцветешь, не успевши расцвесть,

Погрузишься ты в сон непробудный,

Будешь нянчить, работать и есть.

И в лице твоем, полном движенья,

Полном жизни, – появится вдруг

Выраженье тупого терпенья

И бессмысленный, вечный испуг.

И схоронят в сырую могилу,

Как пройдешь ты тяжелый свой путь,

Бесполезно угасшую силу

И ничем не согретую грудь.

Не гляди же с тоской на дорогу

И за тройкой вослед не спеши,

И тоскливую в сердце тревогу

Поскорей навсегда заглуши!

Не нагнать тебе бешеной тройки:

Кони крепки, и сыты, и бойки, —

И ямщик под хмельком, и к другой

Мчится вихрем корнет молодой…

1846

Огородник

Не гулял с кистенем я в дремучем лесу,

Не лежал я во рву в непроглядную ночь, —

Я свой век загубил за девицу-красу,

За девицу-красу, за дворянскую дочь.

Я в немецком саду работал по весне,

Вот однажды сгребаю сучки да пою,

Глядь, хозяйская дочка стоит в стороне,

Смотрит в оба да слушает песню мою.

По торговым селам, по большим городам

Я недаром живал, огородник лихой,

Раскрасавиц девиц насмотрелся я там,

А такой не видал, да и нету другой.

Черноброва, статна, словно сахар бела!..

Стало жутко, я песни своей не допел.

А она – ничего, постояла, прошла,

Оглянулась: за ней как шальной я глядел.

Я слыхал на селе от своих молодиц,

Что и сам я пригож, не уродом рожден, —