Горе от ума. Пьесы - [224]
.
Великатов.
Бакин.
Мелузов.
Нароков.
Вася.
Трагик.
Матрена, кухарка Негиной.
Декорация первого действия. Вечер, на столе две свечи.
ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Матрена, потом Домна Пантелевна.
Матрена (у двери). Кто там?
За сценой голос Домны Пантелевны: «Это я, Матрена!»
Сейчас отпираю.
Входит Домна Пантелевна.
Киатра-то разошлась?
Домна Пантелевна. Нет еще, не совсем, с полчаса пройдет. Я нарочно пораньше; надо чай приготовить. Саша приедет, так чтобы ей не дожидаться. Самовар-то готов у тебя?
Матрена. Развела, гляди, зашумит скоро.
Домна Пантелевна. А зашумит, так прикрой.
Матрена. Что его прикрывать-то! Наш самовар и зашумит, так не скоро кипеть-то сберется; уж он поет-поет на разные голоса, надсажается-надсажается, а все толку мало; а раздувать примешься, так он хуже, ровно тебе на смех. У меня с ним брани немало бывает.
Домна Пантелевна. Измучилась я в театре-то; жара, духота, радехонька, что выкатилась.
Матрена. Да, вестимо, летнее дело в четырех стенах сидеть, а народу, поди, много?
Домна Пантелевна. Полнехонек театр, как есть; кажется, яблоку упасть негде.
Матрена. Ишь ты! Чай, в ладоши-то трепали-трепали?
Домна Пантелевна. Всего было. Поди-ка погляди самовар-то да сбери в ее комнате! Постой-ка, кто-то подъехал. Саше бы еще рано.
Матрена отворяет дверь, входит Великатов. Матрена уходит.
Явление второе
Домна Пантелевна и Великатов.
Великатов. Здравствуйте, Домна Пантелевна!
Домна Пантелевна. Здравствуйте, Иван Семеныч! Что это вы вздумали…
Великатов. Дело есть, Домна Пантелевна.
Домна Пантелевна. Так до завтра бы. А то поздно, неловко как-то, у нас об эту пору мужчины не бывают.
Великатов. Не беспокойтесь, Домна Пантелевна, я Александру Николавну дожидаться не стану; а про нас с вами никто дурного не скажет.
Домна Пантелевна. Ах вы, проказник!..
Великатов. Стало быть, тетенька, вам и опасаться нечего.
Домна Пантелевна. Да какая я вам тетенька?
Великатов. А что ж, разве бы я в племянники вам не годился?
Домна Пантелевна. Да уж чего еще лучше! Совсем молодец, поискать этакого красавца!
Великатов. А я вам, Домна Пантелевна, деньги привез за бенефис.
Домна Пантелевна. Вот благодарю, вот уж покорно благодарю! Самое это для нас нужное, самое необходимое; потому, Иван Семеныч, первое дело: долги. Как без них проживешь? Возможно ли?
Великатов. Невозможно, Домна Пантелевна.
Домна Пантелевна. Все мы люди.
Великатов. Все человеки, Домна Пантелевна.
Домна Пантелевна. Они, долги-то, у нас хотя и маленькие, а все-таки, ежели который человек с совестью, так беспокойство.
Великатов. Беспокойство, Домна Пантелевна, беспокойство. (Передавая пакет с деньгами.) Вот, отдайте Александре Николавне.
Домна Пантелевна. Благодарны, оченно вами благодарны, Иван Семеныч! Чаю не прикажете ли?
Великатов. Покорно благодарю; не могу, увольте от чаю, Домна Пантелевна! Как-то в душу ничего нейдет, особенно чай; так все словно тоска какая-то, Домна Пантелевна, все словно я не в себе.
Домна Пантелевна. Пахондрия.
Великатов. Действительно, Домна Пантелевна, пахондрия.
Домна Пантелевна. Денег много, а дела нет, вот она и привяжется.
Великатов. Как раз угадали; от этого от самого.
Домна Пантелевна. А то отчего ж бы вам тосковать-то.
Великатов. Это точно, что не от чего. А тоскую, Домна Пантелевна, вот и мечешься на ярмарке-то из трактира в трактир. Поверите ли, вот уж другую неделю все два раза в день пьян… Так думаю, Домна Пантелевна: либо это на меня напущено, либо уж богу так угодно.
Домна Пантелевна. Одиночество.
Великатов. Одиночество, Домна Пантелевна; золотые ваши слова; и разговору больше нет, что одиночество.
Домна Пантелевна. Изберите подругу жизни!
Великатов. Где взять прикажете?
Домна Пантелевна. Женитесь, возьмите барышню хорошую; за вас всякая пойдет, хоша бы самого высокого роду.
Великатов. Боюсь, тетенька.
Домна Пантелевна. Что вы, помилуйте, чего бояться, что тут страшного?
Великатов. Скучнее станет.
Домна Пантелевна. Ах, нет, это вы напрасно. Как же можно! Совсем разница женатый человек, нежели холостой.
Великатов. На фортепианах они очень любят играть; а я этого терпеть не могу.
Домна Пантелевна. Все-таки музыка. Ну, а холостому какое удовольствие? Окромя, что выпить с приятелями, никакой ему другой радости нет в жизни.
Великатов. А хозяйство, Домна Пантелевна? Как вы об этом скажете?
Домна Пантелевна. Ну, конечно, ежели кто хозяйство свое ведет…
Великатов. За мной этот грех водится. У меня в деревне домик хороший, комнат в сорок, лошадей довольно, садик разведен чуть не на версту, с беседками, с прудами…
Домна Пантелевна. Значит, все заведение вполне, как следует быть у хорошего помещика?
Великатов. Все вполне, Домна Пантелевна. Коли скучно, выдешь на крыльцо, индейские петухи по двору ходят, все белые.
Домна Пантелевна. Белые! Ах, скажите, пожалуйста!
Великатов. Закричишь им: «Здорово, ребята!» Они тебе отвечают: «Здравия желаем, ваше благородие!»
Домна Пантелевна. Приучены?
Великатов. Приучены. Ну, и утешаешься. По крышам, по заборам павлины сидят, хвосты-то на солнышке так и играют.
Домна Пантелевна. И павлины? Ах, батюшки мои!
Великатов. Выдешь в парк погулять, по озеру лебеди плавают, все парочками, все парочками, Домна Пантелевна.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
А.Н.Островский и по сей день является самым популярным русским драматургом. Его экранизируют, по его пьесам ставят спектакли. Кажется, только появившись на свет, его пьесы обречены были стать русской классикой: настолько ярки и одновременно обобщенны характеры его героев. Можно рассматривать эту драму в хрестоматийном ключе: как конфликт «темного царства» с «лучом света». А можно – просто как историю отчаявшейся души, как историю любви сильной женщины в мире несостоятельных мужчин.
Авторская мифология коня, сводящая идею войны до абсурда, воплощена в «феерию-макабр», которая балансирует на грани между Брехтом и Бекеттом.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Жить» - это российская драма на тему смерти и жизни. Фильм режиссера Василия Сигарева представлял Россию в 2012 году на кинофестивале в Роттердаме. Сюжет фильма разбит на три истории, где для каждого героя уготована трагическая участь – гибель самых близких людей. В одной из сюжетных линии у ребенка умирает отец, в другой по жестокому стечению обстоятельств гибнет любимый человек героини, а в третей уж и вовсе ужасная ситуация – женщина теряет сразу двух дочерей-двойняшек. Цель режиссера и смысл фильма – показать зрителю силу потери и силу воли героя.
Пьеса «Игра снов» отличается глобальностью, фаустовской космичностью сюжета. Это одно из наиболее совершенных творений Августа Стриндберга, по его словам, «дитя моей величайшей боли».
Страна наша особенная. В ней за жизнь одного человека, какие-то там 70 с лишком лет, три раза менялись цивилизации. Причем каждая не только заставляла людей отказываться от убеждений, но заново переписывала историю, да по нескольку раз. Я хотел писать от истории. Я хотел жить в Истории. Ибо современность мне решительно не нравилась.Оставалось только выбрать век и найти в нем героя.«Есть два драматурга с одной фамилией. Один — автор «Сократа», «Нерона и Сенеки» и «Лунина», а другой — «Еще раз про любовь», «Я стою у ресторана, замуж поздно, сдохнуть рано», «Она в отсутствии любви и смерти» и так далее.
Во второй том «Саги о Форсайтах» известного английского писателя Джона Голсуорси (1867–1933) входят романы: «Белая обезьяна», «Серебряная ложка» и «Лебединая песня». Перевод с английского Р. Райт-Ковалевой, А. Кривцовой, М. Лорие под редакцией М. Лорие. Примечания Н. Матвеева. Иллюстрации В. Горяева.
В 123 том серии "Библиотека всемирной литературы" вошли пьесы: "Чайка", "Три сестры", "Вишневый сад", рассказы и повести: "Смерть чиновника", "Дочь Альбиона", "Толстый и тонкий", "Хирургия", "Хамелеон", "Налим", "Егерь" и др.Вступительная статья Г. Бердникова.Примечания В. Пересыпкиной.Иллюстрации Кукрыниксов.
«Ярмарка тщеславия» — одно из замечательных литературных произведений XIX века, вершина творчества классика английской литературы, реалиста Вильяма Мейкпис Теккерея (1811–1863).Вступительная статья Е. Клименко.Перевод М. Дьяконова под редакцией М. Лорие.Примечания М. Лорие, М. Черневич.Иллюстрации В. Теккерея.