Гордость и преступление - [3]

— Неплохой образчик метастабильной кубической аллотропной формы углерода, — произнесла Вика, оценив колечко подруги, и, подхватив спортивную сумку, служившую ей ручной кладью, примирительно добавила, не желая огорчать Ирину: — Точнее, я хотела сказать, что выдающееся произведение ювелирного искусства. Наверняка и у британской королевы такого нет…

Ирина важно кивнула и увлекла гостью за собой, к ступенькам городского особняка, явно старинного, с белым низом и верхом из поблекшего желтого кирпича, расположенного на тихой улочке между двух парков, Уорик-сквер и Эклстон-сквер. Около блестящей черной двери, на пороге, их встречала облаченная в униформу прислуга: женщина и мужчина азиатской внешности и неопределенного возраста.

— Чарли, позаботьтесь о том, чтобы багаж мисс Романофф был своевременно доставлен в отель, — распорядилась Ирина.

И снова повадки британской виконтессы, причем не по факту брака, а по рождению, и снова идеальный аристократический прононс.

— Ты в каком отеле остановилась? — спросила она Вику. — В «Савойе»? «Клэридже»? «Рице»?

Ирина перечислила самые знаменитые и одновременно дорогие лондонские отели. Причем сделала это по-английски. Вика, говорившая по-английски свободно (в компьютерной сфере это было базой общения), правда в его американском варианте, и уж точно в отличие от Ирины, с явным акцентом, ответила ей на русском:

— Тут, недалеко от вас, на одной из соседних улиц…

Вытащив мобильный из кармана спортивной куртки, она произнесла название, снова уловив на себе скептический взгляд Ирины:

— Ах, я о таком, признаюсь, даже и не слышала. Наверное, какой-то трехзвездочный, так ведь? Ну, мы если с Фредди останавливаемся, то только в пятизвездочных!

— Как выйду замуж за британского виконта, так тоже переменю свои привычки, — произнесла Вика, стараясь, однако, чтобы ее фраза звучала не колко, а всего лишь иронично.

Ирина, приняв ее высказывание за чистую монету, распорядилась:

— Чарли, не заставляйте мою подругу ждать! А вы, Мюриэл, уже можете подавать нам чай.

Весьма неохотно Вика отпустила ручку своего чемодана, наблюдая за тем, как ее багаж с ловкостью перехватил дворецкий Чарли.

— Они ведь не отсюда? — произнесла Вика вполголоса, поднимаясь за Ириной по ступеням и проходя в холл.

— Из Таиланда, — подтвердила громко подруга. — Тут вся прислуга цветная. Коренные британцы лучше на пособии будут сидеть, чем пойдут в услужение. А эти, дети бывших британских колоний, расторопны, молчаливы и по-русски ни бум-бум!

— Таиланд никогда не был ничьей колонией, в том числе британской. Но ведь их зовут иначе, а не Чарли и Мюриэл? — пробормотала Вика, стыдясь расизма будущей виконтессы и наблюдая за слугами, которые, как трудолюбивые муравьи, выполняли распоряжения капризной хозяйки.

Ирина махнула рукой (вновь нестерпимо сверкнул южноафриканский бриллиант):

— Ах, у них какие-то ужасные имена и еще более ужасные фамилии, из сорока шести букв или что-то наподобие этого. Вот я и дала им типичные британские. Мне так легче, а цветным все равно. Им ведь за это хорошо платят.

Вику вновь покоробило, с каким пренебрежением подруга отзывалась о собственной прислуге, а Ирина уже переключилась на тему выгодного замужества с представителями британской аристократии:

— Вичка, ты ведь мои мысли читаешь! Я в самом деле все думаю, как бы тебя пристроить. Конечно, виконты уже все разобраны, а графья женятся только на своих, но баронета или на крайний случай просто лорда тебе подобрать можно. Это джентри, мелкопоместное дворянство, ну, низшая каста, но зато у них в отличие от высшей аристократии, есть деньги. Те в основном все свои семейные состояния давно промотали, а если замок у них и есть, то старый, обветшалый, стабильно пожирающий все накопления.

— И к тому же с фамильным привидением, — добавила Вика.

Ирина дернулась, явно не понимая сарказма подруги:

— Что? Какие еще привидения?

Вика, сочтя за благо не вдаваться в подробности и отметив, что старинный особняк смотрелся бы гораздо лучше, если бы его оставили в покое, в пыли, затхлости и серости, а не попытались бы набить явно стильными, безусловно красивыми и без исключения крайне дорогими вещами, вещицами и вещичками, все же не могла не отметить, что подруга играет роль, которую сама себе придумала и срежиссировала, безупречно.

Возможно, слишком, как-то даже болезненно безупречно, а лучшее, как знала по примеру своего бизнеса Вика, было врагом хорошего.

Наверняка того же мнения придерживалась и высокомерная британская аристократия. Точнее, ее высшая каста.

— А быть может, я хочу герцога? — произнесла Вика, располагаясь на обтянутом палево-желтым шелком диване.

Служанка Мюриэл в белых нитяных перчатках раскладывала крошечные сэндвичи, разливала ароматный чай в тончайшие чашки веджвудского фарфора с фамильными гербами виконтского рода Грейсток. Только было не время традиционного послеобеденного чаепития, а полдень.

Так и все в этом доме в фешенебельном лондонском районе: хозяин вроде бы виконт, но с образом жизни поп-певца. Супруга вроде бы виконтесса, но когда-то жевала в питерской общаге бутерброды из батона с докторской колбасой. Прислуга вроде бы вышколенная и расторопная, с повадками потомственных английских дворецких, а родом из Азии.