Гордимся тобой, пионер! - [4]

— Есть малость… — Рабочий, как ни старался, не мог сдержать лихорадочный стук зубов.

— Я прошу вас. Ну, пожалуйста, вылазьте! — захныкал Лёнька.

— А я думал, ты герой. Мне осталось ещё одну гайку завернуть. Покачай ещё!

Лёнька подбежал к помпе. Он нажимал на ручку из последних сил. За работой он не заметил, что качать ему помогает молодой парень.

— Я больше не могу! — прошептал Лёнька и грудью навалился на ручку помпы.

Но, к его удивлению, ручка продолжала двигаться.

— Скажи, Михайлов давно в яме? — услышал Лёнька и, обернувшись, увидел парня.

Он был в брезентовой куртке и резиновых сапогах.

— Давно… Боюсь утонет. Меня не слушается, — пожаловался Лёнька.

— Я говорил уже, — озабоченно вздохнул парень. — Василий Иванович упрямый: не вылезет, пока всё не сделает.

Лёнька осторожно опустил руку в карман пальто, где лежали документы. Первой попалась небольшая красная книжка.

«Коммунистическая партия Советского Союза», — прочитал Лёнька.

— Михайлова? — спросил парень и перегнулся к Лёньке. — Родился в семнадцатом, в партии с августа сорок первого. Я это точно знаю. Когда в партию поступать буду, обязательно у него рекомендацию попрошу.

— Кто он?

— Как — кто? — удивился парень. — Обыкновенный человек.

— Да я не об этом спрашиваю. Инженер он, прораб?

— Рабочий он, вроде меня.

— Лёня… — Из ямы показалась сильная рука Михайлова.

Лёнька и парень поспешно бросились на помощь.

Михайлов вылез. С его брезентовой куртки и брюк ручьями стекала вода. Лицо и губы посинели, но по-прежнему молодо блестели серые глаза.

— А, это ты, Борис? — устало сказал Михайлов. — Заслонку здесь вырвало.

Отдавая Михайлову документы, Лёнька осторожно дотронулся рукой до красной книжечки.

«Товарищ Михайлов! — подумал Лёнька про себя. — Я познакомился с настоящим человеком».

Ирина Ивановна Стрелкова Мужество

У ребят на Иртыше есть давний обычай. Если вырос мальчишка и набрался сил, он однажды небрежно говорит друзьям, греющим животы на тёплой речной гальке:

— Ну, я пошёл на тот берег.

Входит в воду и плывёт размашистыми сажёнками. На самой быстрине берёт чуть наискосок, чтобы не снесло. По обычаю, рядом плывёт кто-нибудь из старших ребят — на всякий случай.

Иртыш переплыть — это по правилам усть-каменогорских мальчишек всё равно, что сдать экзамен на смелость, на общее уважение.

Недавно Алёша тоже пробовал перемахнуть через Иртыш. Доплыл до середины, где воду морщит сильное течение, — и повернул обратно. Побоялся, что сил не хватит. Ведь плыл-то он один.

Так что экзамена на смелость Алёша пока не сдал, хотя и мечтает, как все его сверстники, о межпланетных путешествиях, о полётах в Космос, где нынешние мальчишки, когда подрастут, будут пытать свою силу и мужество.

О звёздных кораблях Алёша мечтает всерьёз. И очень волнует его вопрос: годится ли он в капитаны звёздного корабля?

Ростом Алёша не мал, но физически слабоват. Как-то в школе на уроке физкультуры он дважды сбил планку на пустячной высоте. В третий раз Алёша прыгать не стал. Ребята из класса засмеялись, а быстроногая веснушчатая Ленка подскочила поближе и что-то ему выпалила прямо в лицо.

Что крикнула Ленка, ребята не разобрали. Только Алёша в тот же день с ней расквитался: отлупил в одном из тихих закоулков. Поблизости, чтобы просигналить, если покажется кто из взрослых, караулил его одноклассник Валерка. Тот самый Валерка, который живёт с Алёшей в одном доме и даже в одном подъезде. Тогда они ещё дружили, а сейчас их дружба рассохлась. Именно рассохлась — иначе не скажешь. Ребята даже не ссорились. Просто Валерке стало с Алёшей скучно: к нему придёшь, а он идти никуда не хочет.

Сейчас у Валерки новые друзья. С ними хоть на Иртыш, хоть в горы.

А у Алёши закадычных приятелей в шестом «В» больше нет. Зато есть человек, с которым он проводит целые дни. Этот человек — Алёшина мама.

Сегодня Елена Дмитриевна улыбается, ездит по комнате в своём низком, на колёсиках кресле. А вчера ей вдруг стало очень худо. По сжатым побелевшим губам видел Алёша, что Елена Дмитриевна с трудом удерживает стоны. Он уложил её в постель. С проворством опытной сиделки достал шприц, прокипятил иглу, отломил запаянный кончик ампулы.

Бывало, что маме становилось легче после укола, а случалось, что обычное лекарство не приносило облегчения и приходилось вызывать «скорую помощь». Вчера тоже кончилось «скорой помощью». Только поздней ночью, проводив врачей, Алёша заснул на диванчике напротив постели мамы. В тринадцать лет мальчишки спят очень крепко. Все мальчишки — только не Алёша. Он просыпается, едва лишь мама пошевелится, двинет рукой.

— Нужно что-нибудь? Сейчас подам.

Утром Елене Дмитриевне стало легче. Ей очень хочется, чтобы Алёша пошёл на улицу, погулял. Недавно у него появился велосипед, о котором он так мечтал. Утро наступило свежее, чистое, можно замечательно покататься…

Алёша не поддаётся уговорам Елены Дмитриевны, как не поддавался он и Валерке, звавшему то на улицу, то в горы, то на Иртыш. Алёша боится оставить маму одну. После стольких срочных и обычных врачебных посещений он отлично знает, как коварна та болезнь, что сковала руки и ноги Елены Дмитриевны и не даёт покоя её сердцу.