Горцы Кавказа и их освободительная борьба против русских - [48]

Если русские узнали уже об экспедиции и приняли меры или стража заметила что-нибудь подозрительное и дала тревогу, то русские орудия стреляют часто часами во все стороны, бросают ракеты и светящиеся ядра, крепость или лагерь защищается часто целую ночь против мнимого врага. Когда адыги видят, что враг бодрствует и имеется мало надежды на удачное нападение, то к крепости или лагерю приближаются только отдельные смельчаки, которые стреляют из ружей в часовых или куда-либо наугад и быстро убегают назад. Стоящие же вне сферы действия огня войска поднимают громкий боевой клич, стоят еще некоторое время и потом возвращаются в свой лагерь. Русские поддерживают между тем с валов непрерывный пушечный и ружейный огонь и прекращают его только тогда, когда наступает день и обнаруживается отсутствие врага.

На другой день адыги держат опять военный совет, и теперь все зависит от обстоятельств и от таланта вождя. Хотя враг и окружен абазской стражей, но случается чрезвычайно редко, чтобы русские не были осведомлены о собрании и решении горцев, потому что всегда находятся изменники даже среди самой стражи, а шпионы служат обыкновенно обеим сторонам. Собственно говоря, настоящей военной организации нет, все военные планы, как мы видели, обсуждаются открыто, и каждый знает, что должно произойти. Предводитель должен почти всех поставить в известность о своих намерениях и дать исчерпывающие ответы на все вопросы, если он хочет, чтобы ему повиновались. Такое положение вещей необычайно облегчает русским ведение войны.

При нападении на форт Чепсин на берегу Черного моря в 1842 году горцы употребили очень хорошо удавшуюся хитрость. Крепость была только недавно построена и занята двумя батальонами пехоты, одним небольшим отрядом казаков и тридцатью орудиями. Валы и рвы были готовы; в последние была проведена небольшая река Чепсин. Часть строений была уже возвращена, а половина войска жила под кровлей, другие же – в палатках. Крепость была расположена в узкой горной долине; на расстоянии половины пушечного выстрела от нее поднимались уже высокие горы, поросшие лесом. Войска прилежно работали над окончанием укрепления и возведением необходимых строений и совершали экспедиции в ближайшие леса для рубки дров, а также чтобы держать в почтении абазов. Каждая такая экспедиция стоит обыкновенно много убитых и раненых без того, чтобы можно было даже увидеть врага. Местность казалась вымершей. Но горцы караулили и совещались. На расстоянии двух часов от русской крепости, прикрытой горами и густым лесом, собралось до 10 000 воинов. Они требовали принесения ужасной клятвы Цава-карар, что и было исполнено. Приведение в порядок войска продолжалось две недели.

Между тем русский гарнизон получил сведения о сборе и о намерениях враждебных воюющих народов. Но комендант, видевший, что при каждой экспедиции, предпринимавшейся в окрестностях, абазы отступают, и уже несколько раз получавший подобные известия, которые позднее оказывались ложными, принял это сообщение довольно равнодушно. Однако он был настороже.

Я заставил адыга, который был одним из вождей во время штурма, рассказать мне о нем и повторяю его рассказ почти дословно, за пропуском малоинтересного. Его зовут Юсуф Таузо-ок из племени Вайя, и в настоящее время он живет на реке Негепсух в Шапсугии.

«Мы выступили, – сказал он, – от Кубата[59] после захода солнца. Оба брата, Цаци Али и Магомет, были выбраны военным советом предводителями. Они честные, ловкие и храбрые люди, и, хотя принадлежали к уоркам, народ имел к ним доверие. Все лошади остались под надзором нескольких очень старых тамад и мальчиков. Переходя с горы на гору через кустарники, мы употребили из-за большого количества людей пять часов, чтобы пройти путь, который обыкновенно проходят в два часа. Несколько сот самых храбрых молодцов под предводительством Цако из племени Шалте были в авангарде и выслали небольшое число воинов, чтобы осмотреть вблизи крепость. Ночь благоприятствовала нам, потому что, хотя луна и ярко светила, после полуночи спустился такой густой туман, что едва можно было видеть на несколько шагов перед собой. Мы собрались все в полной тишине за маленькой рощей, приблизительно в четверти часа от врага; лазутчики нашего передового отряда давали знаки, что в крепости, кроме стражи, все, кажется, спят.

Мы приготовились теперь к наступлению во имя божие, каждый прочитал еще по-своему короткую молитву, затем каждый военачальник взял назначенную ему группу, которая во что бы то ни стало должна была следовать за ним, потому что мы принесли присягу Цава-карар и каждый знал, что это значит – победить или умереть. Нам стало уже трудно добывать себе пропитание из-за постройки многих крепостей вдоль берега Черного моря; купцы из Турции почти не приезжали к нам больше; мы не имели соли, серы и полотна, наши женщины и девушки ходили полунагими.

Мы разделились на восемь групп, из которых две должны были приближаться к крепости с юга, одна – с востока и две – с севера. Три группы должны были следовать за ними сзади и помогать тем, которые окажутся в самом тяжелом положении. Со мной было более тысячи прекрасных молодцов; я уже раньше учил их не рассчитывать на ружье, но, выстрелив только один раз, быстро всунуть его в чехол и положиться всецело на пистолет и саблю и последней рубить вокруг себя.