Горби. Крах советской империи - [39]

Внезапно появился его главный охранник с известием, что к нему прибыла делегация из Москвы. Тотчас что-то заподозрив, Горбачев поднял трубку телефона, чтобы вызвать подкрепление. Телефон не работал, как и все другие, по которым он пробовал звонить.

К этому времени приехавшие ворвались к нему в кабинет. В числе их был заведующий его канцелярией Валерий Болдин, которому Горбачев вполне доверял, и Олег Бакланов, секретарь ЦК КПСС и главный трибун военно-промышленного комплекса.

Объявив Горбачеву, что они представляют Государственный комитет по чрезвычайному положению, приехавшие потребовали, чтобы он подписал указ, передающий президентскую власть Янаеву. Горбачев отказался – и его посадили под домашний арест.

* * *

Буш был в это время в штате Мэн, где планировал провести, как он это называл, «отдохновенно» месяц. Однако, прочитав 18–19 августа бюллетени разведслужбы, он увидел в них несколько сигналов о том, что в Советском Союзе, похоже, происходит что-то очень плохое.

«Ежедневная информация для президента» за субботу, 17 августа, начиналась с сообщения о том, что сторонники жесткой линии в СССР, видимо, готовятся в последнюю минуту устроить обструкцию новому Союзному договору. Далее в сообщении отмечалось, что в пятницу Александр Яковлев предупредил: «влиятельная группа сталинистов» планирует «партийный и государственный переворот». В заключение в «Ежедневной информации» говорилось: «Возрастает опасность того, что традиционалисты захотят создать такую ситуацию, которая оправдала бы применение силы для восстановления порядка». Заговорщики «будут стараться вовлечь Горбачева в созданную ими ситуацию, но на этот раз он может повернуться против них и присоединиться к демократам».

Позднее в другом разведбюллетене, основанном на сведениях из весьма секретных источников, включая спутниковый шпионаж, был поднят тревожный вопрос: почему Горбачев не вылетел из Крыма в Москву в воскресенье на церемонию подписания Союзного договора?

А в Кеннебанкпорте в воскресенье вечером местные ловцы омаров и агенты секретной службы устанавливали барьеры против урагана «Боб», бушевавшего у середины Атлантического побережья страны. В доме под серой черепицей Буш, готовясь отойти ко сну, слышал, как по крыше барабанит дождь. Он намеревался встать на заре, чтобы вместе со Скоукрофтом и Роджером Клеменсом, звездой бейсбола из бостонской команды «Ред соке», отправиться в клуб графства на Кэйп-Арундел поиграть там в гольф. Президент едва закрыл глаза, как на деревянном ночном столике зазвонил белый телефон. Было 23.45.

Звонил Скоукрофт из своего номера в гостинице «Нонантум». В половине двенадцатого, уже лежа в постели, он смотрел программу Си-эн-эн и услышал сообщение, основанное на заявлении ТАСС, о том, что из-за «плохого здоровья» Горбачева вице-президент Янаев вынужден сменить его на посту. Скоукрофт решил тогда не беспокоить президента, пока не получит подтверждения этого известия и не узнает подробностей.

Теперь же он сказал Бушу, что Си-эн-эн передала второе сообщение ТАСС о том, что Янаев и остальная хунта, включающая Павлова, Крючкова, Язова, Пуго и Бакланова, ввели в Советском Союзе «чрезвычайное положение» на шесть месяцев!

– Боже мой! – воскликнул Буш.

Исходя из предположения, что сообщение верно, Скоукрофт посоветовал президенту, конечно же, ни в коем случае не одобрять новое руководство в Москве. Но Буш должен также понять и то, что, если путч поддерживают столько могущественных фигур, он скорее всего закончится успешно. Западу, возможно, придется иметь дело с этими людьми, поэтому «не следует сжигать мосты, соединяющие их с нами».

Буш не знал, как же охарактеризовать путч в публичном заявлении администрации. Скоукрофт заметил, что такие слова, как «незаконный», «противозаконный», «неконституционный», были бы слишком провокационными; наконец они с президентом сошлись на более нейтрально звучащем слове «внеконституционный».

Скоукрофт позвонил своему пресс-секретарю Роману Попадюку и велел использовать это слово в разговоре с журналистами, которые ломились к нему, пытаясь выяснить официальную оценку США потрясающих новостей из Москвы.

Попадюк предупредил Скоукрофта, что утром президенту придется что-то сказать самому: «Не может же он поехать играть в гольф и реагировать на самое важное событие нашего времени, находясь на площадке для игры в гольф». Скоукрофт ответил: «В любом случае утром может пойти дождь».

* * *

В своем доме в штате Вайоминг Бейкер с женой были уже в постели, когда позвонили из оперативного центра Госдепартамента и сообщили новости. Бейкеру трудно было поверить, что этот кризис будет затяжным. Во время своих недавних визитов в Москву он был поражен тем, насколько глубокими и широкими были перемены, происшедшие за последние несколько лет; интуиция подсказывала ему, что консерваторы давно уже потеряли контроль над положением и что их попытка захватить власть запоздала.

Вспомнив, что Шеварднадзе предсказывал путч сторонников жесткой линии, Бейкеру захотелось позвонить ему и сказать: «Вы нам это говорили». Но он отказался от этой мысли: пока новый режим у власти, его звонок по открытой линии связи окажет Шеварднадзе дурную услугу.