Горбачев и Ельцин. Революция, реформы и контрреволюция - [22]

— Нельзя же до такой степени не доверять городскому комитету партии, чтобы вопрос об огурцах решался в политбюро, да еще через мою голову.

Михаил Сергеевич ответил московскому хозяину не очень уважительно:

— Виктор Васильевич, вы чисто практический вопрос ставите в плоскость политического доверия. Давайте говорить о том, как решить этот вопрос. А мне поручено держать его под контролем.

Горбачев не сомневался, что в этой истории был политический аспект:

«В сложной, закулисной борьбе между членами руководства Гришин котировался некоторыми как вероятный претендент на “престол”. Поэтому в просьбе Андропова вмешаться в овощные дела столицы свою роль играло и желание показать неспособность московского руководителя справиться даже с проблемами городского масштаба».

Проще всего было испортить репутацию Гришина, разоблачив московскую торговую мафию. Выбрали Юрия Соколова, директора «Елисеевского» магазина. Его взяли, за ним последовали другие аресты. Комитет госбезопасности плотно занялся московскими делами. Тогда впервые заговорили о коррупции в столице. Соколова в Москве хорошо знали. В эпоху тотального дефицита все сколько-нибудь известные в столице люди старались с ним дружить — в надежде получить свою долю вожделенного дефицита.

Валерий Болдин вспоминает, как в его присутствии Горбачев разговаривал с Гришиным. Московский секретарь, вернувшись из отпуска, узнал, что в ЦК КПСС занимаются проверкой связей торговых работников столицы с партийным аппаратом.

Гришин возмутился вторжением в его епархию:

— Партийная организация МГК КПСС не может нести ответственность за всех жуликов, тем более недопустимы намеки на личные связи руководства города с Трегубовым, другими руководителями торговли…

— Забеспокоился, — положив трубку, сказал Горбачев, — наверняка там не все чисто. Надо дело довести до конца.

И Горбачев довел дело до конца. Сам Гришин считал, что все эти уголовные дела — подкоп под него, вспоминал:

«Однажды, в начале 1984 года, ко мне в горком партии пришел министр внутренних дел В. В. Федорчук. Он просил направить на работу в министерство некоторых работников МГК КПСС и горисполкома. Потом, как бы между прочим, сказал:

— Знаете ли вы, что самый большой миллионер в Москве — это начальник Главторга Н. П. Трегубов?

Я ответил, что этого не знаю и если у министра есть такие данные, то надо с этим разобраться и принять соответствующие меры.

После завершения следствия о преступлениях в магазине “Гастроном № 1” вопрос о воровстве и взяточничестве в магазине и системе Главторга Мосгорисполкома был обсужден на бюро МГК КПСС… Несколько работников были исключены из КПСС, другие (в том числе Трегубов) получили строгие партийные взыскания, сняты с занимаемых постов. Н. П. Трегубов был освобожден от должности начальника Главторга, ушел на пенсию, но стал работать в Минторге СССР».

Николай Петрович Трегубов руководил главным управлением торговли Мосгорисполкома с декабря 1967 по январь 1984 года. Летом, когда Гришин находился в отпуске, Трегубова вызвали в комитет партийного контроля при ЦК КПСС. Его исключили из партии и тут же арестовали, обвинив во взяточничестве. Против Трегубова свидетельствовали его подчиненные. Но тщательный обыск на его квартире не увенчался успехом: никаких особых ценностей не нашли. На следствии и на суде он отказывался признать себя виновным.

«Я знал Н. П. Трегубова, — вспоминал Гришин. — Работал он энергично, не считаясь со временем. Он, безусловно, виноват в том, что в московской торговле были факты воровства, обмана, взяточничества. Но у меня до сих пор остается сомнение в том, что он сам брал взятки…»

Николай Петрович был известным в Москве человеком. Его арест изумил многих — даже всезнающих столичных журналистов. О том, что он брал взятки, они не подозревали. Знали, что не отказывался помочь нужным людям — то есть разрешал купить дефицитный товар, найти который в открытой продаже было невозможно. Но взамен ничего не просил. Тогда процветала не столько система взяток, когда деньги или товар вручались за конкретную услугу, а главным образом бартер. Люди, сидящие «у кормушек», обменивались кто чем владел, и делились с сильными мира сего и просто с важными и полезными людьми.

Говорили, что сыщики рыли землю носом, чтобы найти на Гришина компрометирующие материалы, но так ничего и не накопали. Виктор Васильевич был не взяточником и не махинатором, а типичным советским чиновником. Конкретных обвинений руководителям города, разумеется, не предъявили. Но к 11 марта 1985 года Гришин был выведен из игры.

Когда Черненко ушел из жизни, один из самых влиятельных членов политбюро — хозяин Украины Владимир Васильевич Щербицкий — находился в США. Горбачева избрали в его отсутствие. Считается, что если бы Щербицкий прилетел в Москву и поспел к голосованию на политбюро, результат был бы иным…

Владимир Васильевич был любимцем Брежнева. Говорили, что однажды Леонид Ильич прочувствованно сказал хозяину Украины:

— После меня ты, Володя, станешь генеральным.

Юрий Владимирович Андропов, который стал после смерти Брежнева главой партии и государства, видимо, не забыл разговоров о том, что кресло генерального предназначалось Щербицкому. Одно из первых его поручений касалось ситуации на Украине, причем речь шла не о поощрении киевских товарищей.