Гора трех скелетов - [43]

– У него был гранатомет?

– Не думаю. По машинам стреляли с Печинаца. У них там была и артиллерия, слава богу в небольшом количестве.

– Слава богу?

– Что, не совсем нейтральный комментарий? – Костас усмехнулся. – Но ведь так и было. Здесь было много беженцев. Люди хотели пережить безумие, а потому и стремились сюда, на окраину Боснии. Дорога через перевал кормила всю сербскую часть страны. Люди ездили через границу, везли назад продукты, а кое-кто и оружие. Только мусульмане убивали их всех без разбору. Даже пеших, а это были в основном женщины. Поначалу Султан разрешал пропускать через перевал тех, кто шел только с ручной кладью. Но когда и бабы стали носить патроны, стрелять стали во всех, кто попадал на мушку. И тут уж Резнику не было равных! Стрелял он, как олимпийский чемпион, практически без промаха. Только ночью удавалось проскочить перевал, да и то не всегда…

– Вы тоже ходили за границу?

– Пару раз, зимой, когда другие пути засыпало снегом, а Резника с Главы прогонял мороз.

– И снайпера не могли убрать?

– Я же сказал, за ним охотились. У сербов тоже были снайперы. Мило посылал снайперов на Главу, а сам в очередной раз пытался взять штурмом Печинац. Только на одной горе приходилось воевать с призраком, а на другой с несчетным количеством мин. Для мусульман Печинац был важным стратегическим пунктом. Но фронт отошел в сторону, на горе остался Султан со своими бандитами, ну и мины…

– Один Султан?

– Султан и его банда. Они обороняли Печинац больше двух лет, – покачал головой Костас. – У мусульман он национальный герой. Он их лидер. – Грек показал вилкой на плакат, приколотый к стене: – Зульфикар Мехчич, доктор биологических наук, кандидат в депутаты. Для своих – просто Зук. А для тех, кто еще не забыл войну, – майор Султан, хозяин Печинаца.

Предвыборных плакатов в зале висело несколько. Тот, о котором шла речь, прикололи рядом с туалетом. Национальный герой мусульман оказался довольно-таки симпатичным блондином со светлыми глазами. Кто-то уже успел подрисовать ему рожки.

– Значит, Султан до сих пор жив?

– Чего и другим желает. Поговаривают, что собирается заехать в наш городок, он ведь входит в его избирательный округ. Только все враки. Пока Мило Недич носит пистолет на ремне, ноги Султана здесь не будет.

– Но кроме Недича есть еще миротворцы, власть?

– Мило сам себе и власть, и полиция.

– Кровная месть?

– До гробовой доски! Всю войну эти двое теряли родственников и друзей, гнили в болоте, голодали, мерзли, мечтая лишь об одном: собственноручно привести свой собственный приговор в исполнение. Мило принародно поклялся раздавить череп Султана башмаком. И ничего из этого не вышло. Не знаю, как Судтан, а Мило точно загубил жизнь на проклятой горе. Ну если уж не жизнь, то свою карьеру. Ему ведь прочили должность командира бригады. А Султан, тот и вовсе мог стать командующим восточным фронтом. Их коллеги своего шанса не упустили, стали большими людьми, политиками государственного масштаба, а эти… В общем, есть у них повод ненавидеть друг друга.

– Да еще брат Мило, – подсказал я.

– А тут и вовсе трагедия. Мило ушел из университета, чтобы брат не попал в семью двоюродного дяди. Они были сиротами, Мило воспитывал Младена. Потом Младен учился, потом на деньги Мило строил дом, чтобы жениться… И Младена застрелили. В первый же день мира. Всю войну Мило берег его, держал подальше от фронта, от выстрелов, и так вот получилось… Ну и теперь его буквально трясет, когда кто вспоминает о Резнике. Его череп он тоже обещал раздавить…

Костас вытер тарелку корочкой хлеба.

– Вы сказали: Резник чуть не убил вас? Где это случилось?

– Все там же, под Главой. Он только одного человека убил в другом месте, – видимо, шел на свою гору и нарвался на постового. Такой, знаете, сказочный дракон, пожирающий всех подходящих близко к его пещере. Может, он был поумнее других, убивал только в районе военных действий. Словно знал, что придется отвечать перед трибуналом в Гааге. А может, попросту… Хотя нет.

– Что нет?

– Я хотел сказать, что и у него были начальники. Только плевать хотел на них этот одинокий волк. В чем-то они с Мило похожи друг на друга… Если не ошибаюсь, это случилось зимой девяносто пятого. Шел снег. Тропы на перевале засыпало, а потом ударил мороз. Наст на сугробах был ледяной, масляный. Идеальные условия для охоты на зверя. Ребята Недича трое суток не спускали глаз с Главы. У них были даже приборы ночного видения. И опять же – пустой номер: гора как мертвая. Дали отмашку колонне с продовольствием. Ну не может человек высидеть трое суток в снегу на таком морозе. Колонна тронулась…

– А он только и ждал этого.

– Вот именно. Поджег четыре машины, убил одиннадцать сопровождающих… После этого пошел слух, что он не человек, а оборотень.

– Он жив? – тихо спросила Йованка.

– А кто его знает, – вздохнул грек. – Мы ведь даже не знаем, кто он, имени его человеческого не знаем… Сорок семь могил оставил он после себя на перевале. Да еще те, кто умер в госпиталях. Раненых и калек я и не считаю…

– Калек, – прошептала Йованка, на какое-то время забывшая, что нужно переводить. Впрочем, я и без нее понял почти все.