Гора сокровищ - [8]
— Я предлагаю выкупаться, — крикнул Зигмас. — Ну, кто со мной?
— У меня купальника нет, — пожаловалась Эгле.
— С каких это пор детям занадобились купальники? — удивился Ромас.
Юная тоненькая Эгле, младшая из всей компании, и впрямь казалась ребенком. Она обиженно выпятила губку:
— Если я ребенок, то ты гусак! Гусак, гусак, больше никто!
— Ну да, я и есть гусак, — улыбнулся Ромас и забавно вытянул шею. Ребята расхохотались.
Потом все уселись в беседке, увитой плющом. В ней было прохладно, хотя на дворе нещадно палило солнце. Ребята шумели, дурачились, а над их головами, в зарослях плюща, с громким чириканьем ссорились воробьи.
— Айда к Заколдованной горе, — предложила Лайма.
— Пошли! — подхватили остальные.
Никто из ребят не знал, что это за гора, но девочки наперебой затараторили, что пойти туда нужно непременно, потому что там ужасно красиво.
Миновав ульи в саду, ребята вышли к озеру. Берег здесь был довольно крутой, поросший редким ольшаником. Сразу же под ним начиналась бездна — без отмели, без зарослей рогоза у берега. Кажется, сделаешь шаг и ухнешь в глубину, словно в колодец.
— Вы идите вперед, а я за удочкой сбегаю, — остановился на полпути Йонас. Но его и слушать не захотели: раз все, значит все.
Подростки свернули в лес, пересекли тропинку и вскоре очутились у подножия холма. Это и была Заколдованная гора. Она возвышалась над молодым леском своей округлой, усеянной соснами вершиной, напоминая издали огромный стог сена.
— Полезли наверх! — крикнула Лайма.
Не успели они двинуться вверх, как из сосняка появилось трое подростков. Впереди медвежьей походкой, засунув руки в карманы, шагал рослый, плечистый парень. Всем своим видом он выказывал пренебрежение к окружающим. За ним семенили двое: один конопатый, с взъерошенными огненно-рыжими волосами, другой худой, нескладный. Верзила подошел к девочкам и, словно не замечая, что те не одни, сказал:
— Куда наши дамы держат путь в столь прекрасный субботний день?
Эгле хихикнула, а Лайма ответила:
— Решили на Заколдованную гору взобраться.
Верзила свысока глянул на мальчиков.
— Ах, здесь и джентльмены есть, как-то сразу и не приметил. Судя по всему, провожали прекрасных дам. Это, конечно, очень благородно с их стороны, но только сейчас они могут беспрепятственно удалиться.
— Это еще почему? — с вызовом спросила девочка.
— Я, кажется, ясно сказал.
— Ты, видно, выпил, Гоголь-Моголь. Пойдем лучше с нами, а не хочешь — можешь убираться, откуда пришел! — разозлилась Лайма.
Тот, кого она звала Гоголем-Моголем, отвесил неуклюжий поклон.
— Осмелюсь представиться еще раз, мадемуазель: его высочество Юргис Гогя́лис, размер обуви сорок шестой, а перчаток — э-э, пожалуй, в магазинах таких и не купишь, приходится мамаше самой вязать. — Растопырив пальцы, он показал свою широкую, как лопата, ладонь. — Думаю, господа джентльмены догадались, что лучше всего убираться отсюда подобру-поздорову, пока не поздно.
Однако «джентльмены» не сдвинулись с места. Ромас молниеносно оценил ситуацию: силы явно неравны, этот дылда в одиночку способен одолеть их всех. Но и спускать нельзя: один раз уступишь, тогда крышка…
— A-а, выходит, господа джентльмены не согласны с моим мнением, — с издевкой произнес Гоголь-Моголь. — Они, видно, желают потолковать на эту тему. Что ж, это можно, — сказал парень и, неожиданно шагнув вперед, будто клещами сдавил плечо Костасу, который стоял ближе всех. Тот скорчился от боли.
Тогда к нему подскочил Ромас:
— А ну, оставь его в покое и мотай отсюда!
— Ах ты поганка несчастная! — замахнулся на него верзила.
— Гоголь! — вскрикнула Лайма. — Послушай, что я скажу!
Тяжелый кулак застыл в воздухе.
— Иди сюда! — нетерпеливо топнула ногой девочка.
Тот покосился в ее сторону, продолжая стоять в нерешительности.
— Мадемуазель что-то хотят сказать?
Отпустив Костаса, он нехотя подошел к Лайме. Миниатюрная девчушка вцепилась в его рукав и потащила парня за сосну. Там она долго с жаром что-то объясняла ему, тот в ответ лишь недоверчиво качал головой, потом недовольно пробормотал:
— Ладно уж!
Вернувшись назад, задира испытующе поглядел на Костаса и произнес:
— Если джентльмены желают помириться, ставлю два условия: во-первых, меня следует называть полным именем — Юргис Гогялис. Вопросы будут? — обвел он взглядом ребят.
Все поняли, что опасность миновала, и с облегчением рассмеялись.
— Попрошу тишины! — снова повысил голос Юргис. — Второе мое условие такое, — он пристально уставился на Костаса. — Говорят, ты большой грамотей. Так вот: решишь три задачки по алгебре за десятый класс, ясно? Через несколько дней их нужно отдать учителю.
— И не подумаю! — отрезал Костас.
Юргис Гогялис посмотрел на него сверху вниз:
— Ты, кажется, что-то сказал?
— Сказал, не собираюсь! — повторил Костас, и по его упрямо сжатым губам было видно, что никакая сила на свете не заставит пойти на уступки.
— Почему же, если не секрет?
— Просто так! — хмуро бросил Костас.
— Ах, вот как! — ухмыльнулся Гогялис и снова опустил Костасу на плечо свою тяжелую ручищу.
К ним подбежала Лайма:
— Костас, ну будь добр, уступи, согласись…
Тот молча посмотрел на девочку и понурил голову. Помолчал немного, потом вдруг неожиданно выпалил, глядя на Юргиса:
