Гопакиада. Как поработили и разграбили юг Руси - Украину - [69]

Цирк зажигает огни

Помните: Центральная Рада была, по существу, самозванкой, да еще и оттеснившей от власти всех, кого сочла «буржуями» или, что еще хуже, «реакционерами»? Так вот, этих «реакционеров» было очень много, в их число попали и либералы, и консерваторы, вполне устраивающие немцев, желавших иметь дело с серьезными людьми. А поскольку главным условием Берлина и Вены была непременная «национальная сознательность» (во избежание ненужных сантиментов по отношению к России), контакты были завязаны с организациями солидных сельских хозяев, настроенных в достаточной мере «украински», но без истеричного социалистического шовинизма. Эти организации («Украинская Народная Громада», «Союз Земельных Собственников» и «Украинская Демократическая Хлеборобская Партия»), Радой от власти оттесненные, в свою очередь, Раду надменно игнорировали, справедливо (как и большевики) считая, что она не имеет никаких, ни формальных, ни моральных прав выступать от имени Украины. Именно эти люди быстро поладили с немецкими комендантами и гораздо успешнее, чем комиссары Рады, помогали им собирать вожделенное зерно, мясо и прочие млеко-гуска-яйки, по ходу дела поставляя и богатейшую информацию о бардаке, творимом правительством.

В итоге уже 6 апреля фельдмаршал фон Эйхгорн, командующий немецкими войсками, издал приказ, лишивший Раду права продолжать беспредел на селе. Отныне ломать чужие амбары и растаскивать зерно было запрещено, урожай принадлежал только тому, кто его засеял и собрал, и все желающие обязаны были его только покупать. Под страхом порки, а то и виселицы. То же самое и за захват земли «впрок», больше, чем можно засеять. Такого посягательства на самое святое Рада — даром, что место свое знала и немцев боялась до дрожи, — стерпеть не смогла, заявила, что пусть все остальное будет как будет, но в вопросе о земле даже «любим друзям» подчиняться не намерена. Немецкие коменданты пожали плечами и велели комиссаров из Киева, не рассуждая, пороть тотчас по предъявлению мандата, а уважаемым хлеборобам сообщили, что просто удивляются тому что такие солидные гроссбауэры до сих пор терпят засилие столичных прожектеров.

С этого момента, осознав, что переворот, уже почти назревший, начал готовиться почти в открытую и неприятность вот-вот случится, Рада впала в форменную истерику. Решив «железной рукой подавить контрреволюцию», она почему-то не тронула никого из поименно известных ей вождей потенциального путча, зато велела арестовать одного из спонсоров, банкира-еврея Доброго, причем арестовать весьма причудливо: его изъяли из дома едва ли не люди в масках, а правительство объявило это делом рук «бандитов», пообещав, что «бросит на поиски лучшие силы и обязательно найдет». Увы, на беду режиссерам, немцы, обеспокоившись судьбой уважаемого человека, тоже начали поиски и, разумеется, быстро нашли его где-то в Харькове и почему-то на частной квартире, но под охраной.

Рокировочка

Уровень изумления сумрачного германского гения понять нетрудно. Однако, придя в чувство, гений стал действовать четко и неуклонно. После нового приказа фон Эйхгорна (типа, что за дела, уже нельзя понять, где власть, а где уголовники, и в чем отличие) 26 апреля были разоружены привезенные из Германии «синежупанники», а заодно и «серожупанники», тоже экипированные на немецкие деньги. Когда же Рада начала требовать (!) вернуть ей ее солдатиков, 28 апреля на заседание пришел немецкий лейтенант, всех построил смирно, отчитал за плохое поведение и разогнал, а кое-кого и взял под арест. Прошу прощения за длинную цитату, но без нее не обойтись. «Стыдно было, — писал годы спустя очевидец событий, — за свой народ при виде того, как его «вожди», все эти самоуверенные юноши и полуграмотные «диячи», с поднятыми руками стояли перед немецким лейтенантом, со страхом ожидая, что будет дальше… Как провинившиеся дети перед строгим учителем. Еще стыднее было на следующий день, когда они единогласно принимали земельный закон с отказом от социализации земли, в спасительности которой они уверяли весь народ. Когда же они лгали? Раньше или сегодня? Где их идейность, их принципы? Все улетучилось от окрика лейтенанта… 28 апреля я убедился в их трусости, 29 апреля — в их беспринципности».

А пока юный лейтенант объяснял Раде, что к чему и где раки зимуют, в Киеве уже заседал Конгресс Хлеборобов, быстро принявший решение ликвидировать говорильню и выбрать сильного лидера, дав ему диктаторские полномочия и — с учетом как местных традиций, так и немецкого пожелания — титул гетмана. Каковым, без ненужных прений, и стал генерал Павел Скоропадский.

Новоиспеченный «глава державы», выйдя на трибуну, еще излагал свои планы и принимал поздравления, а отряды «гетманцев», состоящие в основном из детей делегатов Конгресса, безо всякого труда, едва ли не под аплодисменты киевлян, уже взяли город под контроль. К вечеру свершившийся факт признали и галичане — «сечевые стрельцы», которых ничем не обидели, но на службу не взяли, а тут же распустили. Как и Центральную Раду. Однако вопреки опасениям бедняг-делегатов никого не выпороли, хотя накануне и обещали.