Good Vibrations. Музыка, которая исцеляет - [12]

Помимо изучения электрических сигналов мозга, я в то время провел и эксперимент с использованием функциональной магнитно-резонансной томографии (фМРТ). Этот метод позволяет чрезвычайно точно определить, какие структуры мозга проявляют особую активность. Я хорошо помню тот день, когда мы впервые рассматривали результаты эксперимента вместе с руководителем отдела неврологии Института Макса Планка Ивом фон Кармоном. Я вывел все результаты на монитор компьютера. Кармон вошел в кабинет, взглянул на экран и сразу сказал: «А, речевой эксперимент!». Изображение на мониторе было настолько похоже на данные эксперимента по изучению речи, что у него сразу возникло это предположение. Когда я сообщил о его заблуждении, он был настолько заинтригован, что едва мог оторваться от монитора, и наше обсуждение затянулось надолго, что я, будучи слушателем докторантуры, воспринял как большую честь.

По результатам исследования на фМРТ было видно, что необычные аккорды вызывали активизацию в центре Брока, а также в зоне Вернике (рис. 1). Невролог Карл Вернике спустя несколько лет после Брока описал пациентов, которые демонстрировали полную противоположность афазии Брока: они не понимали обращенной к ним речи, но могли говорить, хотя сказанное ими не имело смысла. После смерти у этих пациентов было обнаружено повреждение верхней височной извилины, а также прилегающих областей височной и теменной долей мозга. Таким образом, зона Вернике – это еще одно ядро речевых структур мозга. Именно оно было четко заметно на снимках фМРТ по итогам моего музыкального эксперимента (правда, чуть сильнее в правом полушарии мозга, чем при речевых экспериментах, где активизация более заметна в левом полушарии)[27]. Следовательно, эта структура, помимо речи, обрабатывает и музыкальную информацию или, другими словами, музыкальные центры мозга обрабатывают попутно и речь.

В Гарвардской медицинской школе в Бостоне я совместно с Готтфридом Шлаугом проводил похожий эксперимент на фМРТ с участием взрослых и десятилетних детей[28]. Мы обнаружили активизацию областей мозга, очень схожую с той, что была получена в предыдущих исследованиях: необычные аккорды активизировали в обеих группах как музыкальные, так и речевые структуры (опять-таки несколько сильнее в правом полушарии). Эти результаты продемонстрировали, что и у детей школьного возраста музыкальная и речевая информация частично обрабатывается в одних и тех же структурах мозга.

Вместе с группой ученых во главе с Даниэлой Перани я установил, что даже у новорожденных музыка вызывает активность в речевых центрах[29]. В ходе экспериментов малышам проигрывалась классическая музыка, в которую были внесены некоторые изменения. В частности, через каждые несколько тактов происходила смена тональности или включались диссонирующие звукосочетания. Из-за этого трудно было определить тонику, тот самый «главный устой» произведения (например, в тональности до мажор это нота до). Пока новорожденные слушали музыку, проводилось сканирование их мозга (большинство детей в это время спали). В тех местах, где в музыку были внесены изменения, отмечалась более сильная активизация центра Брока. Вероятно, дети пытались определить главный устой тональности и задействовали при этом ту область мозга, которая важна для усвоения и обработки речевой информации. Просто поразительно, какой интерес к музыке мы проявляем с точки зрения физиологии мозга буквально сразу же после рождения.

Тот факт, что речь зачастую вызывает бóльшую активизацию левого полушария мозга, а музыка — правого, объясняется тем, что левая слуховая кора имеет более высокую разрешающую способность по скорости восприятия, а правая — по частоте. Речь быстрее музыки, а для музыки характерно большее разнообразие по высоте звуков, чем у речи. В слове «музыка» шесть звуков (их еще называют фонемами), которые следуют друг за другом в течение полусекунды. Говоря целыми предложениями, мы без труда произносим и воспринимаем от десяти до двадцати звуков в секунду — значительно больше, чем в обычной мелодии. Речь — это своего рода сверхбыстрая музыка, а музыка — сверхмелодичная речь. Поэтому дети легче обучаются языку с помощью песен и рифмованных прибауток. В них речь замедлена, а слова подчиняются определенному ритму и поделены на такты, что облегчает их восприятие.

Поскольку зоны обработки речи и музыки в мозге взаимно перекрывают друг друга, музыкальные способности помогают усвоению речи. Поэтому у детей, активно занимающихся музыкой, речь, как правило, развита лучше. Музыкальные занятия в дошкольном возрасте способствуют лучшему восприятию языка. Чем лучше дети детсадовского возраста от трех до четырех лет могут повторить простой ритм, тем легче им различать похожие слоги (типа «ба», «да» и «га»). Кроме того, у них лучше развита кратковременная память на слоги[30]. Эта способность очень важна для освоения чтения в школьные годы.

Детям школьного возраста музыкальные занятия также приносят пользу в плане развития речи. Моя рабочая группа на основании исследований установила, что у одиннадцатилетних участников лейпцигского хора мальчиков при церкви Св. Фомы и учащихся музыкальной гимназии речевые способности были развиты лучше, чем у их сверстников, не занимавшихся музыкой. Они были более чувствительны к грамматическим ошибкам в устной речи окружающих