Гонобобель - [2]

Поступил Шишкеев с первого раза, правда, на гидрографический факультет не хватило баллов, и на предложение приемной комиссии учиться на минно-тральном он согласился сразу. Витька кожей ощущал свое отставание от одноклассников, не в учебе, нет, а скорее в общем развитии. Ребята в основном были городские и жизнь видели несколько по-иному. В коллективном освоении недорогих шалманов и женских общежитий Шишкеев участвовал редко, все свободное от учебы и нарядов время он проводил в музеях, театрах и на выставках. К концу третьего курса у него напрочь пропал жуткий акцент, а в вопросах модной литературы, музыки, живописи он мог дать фору любому однокурснику. Больше того, Витька стал интересоваться внешностью – каждый день до синевы выбрит, обильно сбрызнут огуречным лосьоном, слегка смоченные волосы уложены на идеальный пробор, роба отутюжена, ботинки как зеркало, а о стрелки на гюйсе можно было порезаться. Все это в сочетании с поджарой мускулистой фигурой и отдаленной схожестью с известным голливудским актером намертво приклеило кличку Сталлоне. Шишкеев не обижался, наоборот, старался соответствовать, кличка обязывала.

Пять лет пролетели как мгновенье, распределили лейтенанта Шишкеева служить в Севастополь в бригаду охраны водного района командиром минно-торпедной боевой части на тральщик «Комсомолец Мордовии». Кадровики на флоте были ребята с юмором. Служил Витька добросовестно, но адмиралом становиться не собирался, и вообще кораблядская жизнь его не возбуждала, поняв, что ночевать на берегу в объятиях дам куда приятней, чем на железе в обществе дурно пахнущего личного состава, он быстро ушел во флагманские специалисты. Сам не заметил, как постепенно превратился в Виктора Васильевича, хотя друзья по старинке звали его Сталлоне. Всю прелесть береговой жизни он использовал на полную катушку, много читал, изучил английский, стал завзятым театралом, а невесты преследовали его табунами. Со временем он стал замечать, что перестал материться, кричать на подчиненных и забивать в обед козла. Комбриг, наблюдая за Шишкеевым, пришел к выводу: еще немного, и офицера потеряют. После недолгих уговоров отправили Витьку в Ленинград, в военно-морскую академию.

Поступил Шишкеев не напрягаясь и учился так же, он был влюблен в Ленинград и купался в его атмосфере. На втором курсе молодой, красивый и перспективный капитан III ранга неожиданно влюбился. Девушка была красавица с яркой семитской внешностью, ну просто Суламифь, да еще лет на семь младше, и звали ее Дина.

Дина была строгого воспитания и лишнего не позволяла, тянуть дальше не было сил, и Витька напросился на встречу с родителями. К встрече Витька готовился основательно, намерения его были серьезны, и настроен он был решительно. Дина позвонила и сообщила, что ждут его в пятницу в восемнадцать часов. Еле дождавшись пятницы, сразу после занятий Шишкеев нырнул на станции метро «Черная речка», ощутив неповторимый запах Ленинградского метрополитена, он смешался с толпой и обезличился. Вынырнул он на станции «Достоевская», выйдя на воздух и обретя индивидуальность, купил огромный букет роз. От метро пошел пешком, адрес он помнил наизусть – улица Рубинштейна, дом 16, квартира 9. Престижный район, хороший пятиэтажный дом кирпичного цвета, Витька вошел в подъезд, поднялся на третий этаж и уверенно нажал на кнопку звонка. Он знал, что выглядит неотразимо в ладно сидящей форме, с букетом и белоснежной улыбкой.

Дверь открыл невысокий полный мужичок, на нем просто было отчеканено – ХОЗЯИН, живыми с искринкой глазами он, не стесняясь, изучал гостя. За ним стояла сияющая, гордая Дина с матерью, эдакой незаметной хозяюшкой-хлопотуньей. Витька, как и полагается в таких случаях, представился:

– Виктор Васильевич Шишкеев.

Хозяин протянул руку для приветствия.

– Яков Аронович Зильбершухер.

Уверенность сразу пропала, Витька почувствовал себя униженным, ну какой на хрен Шишкеев супротив Зильбершухера. Выручила хозяйка, приняла букет и пригласила пройти. В зале за большим столом сидело человек пятнадцать. Только теперь Витька прочувствовал всю ответственность момента. Стол был шикарный, к его приходу готовились. Никакой банальщины с оливье и шпротами. Бульон с кугелем из лапши, фаршированные куриные шейки, индейка, фаршированная мацой… Разговоры велись нейтральные, расспросами Шишкеева никто не доставал, тосты произносил исключительно хозяин. Наступила кульминация, на стол водрузили блюдо с фаршированной щукой, благородное семейство смолкло. От рыбы отделили голову и торжественно преподнесли хозяину, после этого щуку быстро разобрали по тарелкам. Хозяин наполнил рюмку и наконец обратился к гостю.

– Ну так что молодой человек, вы имеете нам сказать?

От неожиданного оборота Витька растерялся, но все же сумел побороть смущение и взял себя в руки.

– Уважаемый Яков Аронович, я люблю вашу дочь и прошу ее руки. Уверен, что смогу сделать ее счастливой!

Он вытащил из кармана маленькую бархатную коробочку с недорогим колечком и торжественно, по-киношному протянул Дине. Взволнованная, раскрасневшаяся, озираясь на отца, девушка подарок приняла. Хозяин встал из-за стола и вытер губы накрахмаленной салфеткой.