Гонка века. Самая громкая авантюра столетия - [17]

Все приведенные в письме доводы можно считать обычными уловками бывалого дельца, желающего бесплатно опробовать продукт, не беря при этом на себя никакой ответственности. Однако в строках Кроухерста можно заметить и признаки горячего желания (появлявшегося у него после отказов) доказать свою состоятельность в ходе официальной проверки, почти что испытания. После того как умер отец и стесненность в средствах заставила Дональда покинуть Лафборо, его детский дневник ежедневно пополнялся записями о необходимости более усердной подготовки к предстоящим экзаменам на аттестат зрелости, о том, что нужно трудиться прилежнее. Когда его попросили из армии, он был одержим идеей сдать экзамен по латыни и поступить в Кембридж. После ухода из «Mullards» родился план создания собственной фирмы «Electron Utilisation» и пришло увлечение парусным спортом. А когда свое дело не пошло, появилась мысль совершить кругосветное плавание. Каждая новая цель, которую ставил перед собой неутомимый британец, таила в себе очередную неудачу и отсрочивала вынесение ему окончательного приговора. Одержимый своими фантазиями, Кроухерст был весел и чрезвычайно убедителен, однако все эти идеи оставались лишь плодом его воображения.

Во время полемики с Фрэнком Карром и обществом «Cutty Sark Society» Кроухерст неоднократно и с необычайным упорством отстаивал мнение, что яхта «Gipsy Moth IV» является «судном, наиболее пригодным из всех существующих для кругосветного плавания». Но действительно ли он верил в это? Если не считать краткой беседы с Энгусом Примроузом на выставке катеров и яхт, единственным источником, откуда он мог почерпнуть информацию о судне, была книга Чичестера, где тот на нескольких страницах, не стесняясь в выражениях, изливал сотни нелицеприятных комментариев относительно конструкции и навигационных характеристик яхты. Таким образом, мнение Кроухерста нельзя было назвать независимым суждением. Это было его убеждение, в которое он верил по необходимости: ему хотелось во что бы то ни стало обойти вокруг света. Когда Кроухерст по какой бы то ни было причине принимал решение придерживаться некоего образа действия, он демонстрировал исключительные способности в искусстве полемики для оправдания такого поведения в глазах остального мира и своих собственных.

Когда же Кроухерст наконец почувствовал, что проиграл в битве за обладание «Gipsy Moth», он поставил вопрос по-другому: а нельзя ли устроить так, чтобы кто-нибудь построил яхту для него? И снова у него не было абсолютно никаких сомнений относительно судна, каким он хотел бы обладать. Однако оно было совершенно иного типа, нежели яхта Чичестера. Неожиданно Кроухерст стал адептом тримаранов.

Тримаран был сомнительным выбором для моряка, выходящего в море в одиночку. Многие яхтсмены считают тримаран ненадежным плавсредством, если только за штурвалом постоянно не стоит рулевой. Их поведение в море непредсказуемо: тримараны развивают высокую скорость при попутном ветре, но никуда не годятся, когда дует встречный – то есть ведут себя совершенно иначе, нежели традиционные однокорпусные суда. Тримаран нелегко заставить перевернуться, но если это происходит, он так и остается в положении «оверкиль». Однако Дональд Кроухерст вскоре уже строчил длинные, полные поучений письма в журналы для яхтсменов, оправдывая использование тримаранов в качестве яхт для кругосветного путешествия и используя даже более двусмысленные термины, чем в письмах во время кампании в честь «Gipsy Moth». Наиболее примечательным в его новой одержимости было то, что он, хоть и бывал на борту катамарана, однако свое представление о тримаранах сформировал, даже ни разу не выйдя в море на судне подобного типа.

Был уже конец мая, и времени до конечного срока оставалось все меньше. Первые два участника, Джон Риджуэй и Чей Блайт, уже были готовы поднять паруса, а Нокс-Джонстон заканчивал последние приготовления к путешествию. К гонке присоединился еще один менее опытный французский яхтсмен Лоик Фужерон, который готовился отплыть в Англию. У него тоже была хорошо выхоженная лодка со стальным корпусом. Кроухерст все еще оставался без судна и спонсора, но тем не менее пребывал в эйфории. Снова и снова он говорил друзьям, Джону Эммету и Питеру Биэрду, что станет первым человеком, который обойдет вокруг света без чьей-либо помощи. Эта вершина мореходного искусства, которую Чичестер называл «морским Эверестом», по словам Кроухерста, была просто создана для того, чтобы он ее покорил.

Между тем Стэнли Бест, методично проверяя счета фирмы «Electron Utilisation», наконец решил выйти из дела и потребовал от Кроухерста вернуть ссуженные ему средства. Какое-то время партнеры переписывались и спорили относительно создавшейся ситуации. Кроухерст, как всегда, излучал оптимизм и блистал свежими идеями. Бест был непреклонен, но по-своему понимал партнера.

Именно счастливая мысль, пришедшая ему в голову позднее и озвученная 20 мая в ответном послании на одно из таких писем Беста, позволила Дональду Кроухерсту осуществить удачнейший в его жизни убеждающий прием. Бест, самый невозмутимый и невосприимчивый человек на свете, до сих пор не может понять, каким образом Кроухерст убедил его в том, что наиболее выгодной возможностью для финансовых инвестиций было вложение средств в яхту, отправляющуюся в кругосветное плавание.