— Слушай, Билли, — сказал Уильям Кэмбелл. — Слушай, что я тебе скажу. Тебя зовут Билли-вскользь. Это потому, что ты все скользишь. А меня зовут просто Билли потому, что я скользить не умею. Не умею я скользить, Билли. Никогда не умел. Все за что-нибудь зацеплюсь. Попробую скользнуть — раз! — и зацепился! — Он закрыл глаза. — Не умею я скользить, Билли. А это знаешь как плохо, когда не умеешь скользить.
— Да, — сказал Билли-вскользь Тернер.
— Что «да»? — Уильям Кэмбелл посмотрел на него.
— Ты говорил…
— Нет, — сказал Уильям Кэмбелл. — Я ничего не говорил. Видимо, произошла ошибка.
— Ты говорил про то, что скользить…
— Нет, нет. Про то, чтобы скользить, речи быть не могло. Ты слушай, Билли, я открою тебе один секрет. Люби простыночки, Билли. С проститутками, Билли… — Он запнулся. — С проститутками простись. С проституткой просто ночь, а с простыночкой — ночка. — Он замолчал и сунул голову под простыню.
— Мне пора, — сказал Билли-вскользь Тернер.
— Будешь путаться с проститутками, обязательно подцепишь, — сказал Уильям Кэмбелл. — С ними просто ночь, а…
— Ты это уже говорил.
— Что говорил?
— Про ночь и про ночку.
— А, да. Будешь любить простыночки… — Он подышал на простыню и потерся о нее носом. — Про них я еще ничего не знаю, — сказал он. — С этой простыночкой у меня только началось.
— Мне надо уходить, — сказал мистер Тернер. — Дел всяких много.
— Что ж, пожалуйста, — сказал Уильям Кэмбелл. — Уходить всем надо.
— Ну, я пошел.
— Ладно, уходи.
— Ну, как ты, Билли, ничего?
— Мне в жизни так хорошо не было.
— Правда, ничего?
— Мне очень хорошо. Ступай. Я еще немножко полежу. А к двенадцати встану.
Но когда мистер Тернер вошел к Уильяму Кэмбеллу в полдень, Уильям Кэмбелл спал, а так как мистер Тернер был из тех, кто знает, чем следует дорожить в жизни, он не стал будить его.
Переводчик: Н. Волжина
