Гонка на выживание - [31]

«Может, все это взаимосвязано? — внезапно подумал я. — Убийца хотел нагнать как можно больше страху?»

Если так, он должен быть доволен, ведь его план осуществляется блестяще.

Я не хотел парковать «шевроле» у скопища полицейских машин, блокировавших вход в пункт неотложной помощи больницы «Бельвью», и, поставив его в стороне, вошел через служебную дверь.

Эд Корзеник, старый полицейский, получивший ранения, все еще находился в операционной. Направленная в голову пуля чудом лишь царапнула череп. Врачи пытались извлечь из его мочевого пузыря пулю сорок пятого калибра с полым концом.

У Эда была большая семья, и в комнате для ожидающих находились жена, мать, братья и сестры. При виде их горя у меня вдруг возникло настоятельное желание позвонить домой.

Ответил Брайан, мой старший. Он, конечно, понятия не имел, чем я занят, даже о том, что творилось на улицах, и я был рад этому. Мы поговорили о спорте, о бейсбольной команде «Янки» и спортлагере «Джетс». Я вдруг осознал, что ему скоро исполнится тринадцать. Господи, у меня будет полная квартира подростков, верно?

Я с улыбкой прекратил разговор. Эти двадцать минут стали лучшими за день.

Глава сороковая

Потом я решил осуществить запланированное с утра — заехать в редакцию «Нью-Йорк таймс» и поговорить с Кэти Кэлвин. Настало время пообщаться. Точнее, поругаться. Я хотел узнать у нее кое-что. Главным образом, какого черта она выдумывает версии и намекает, будто я ее источник?

С трудом преодолев путь до Сорок второй улицы, я сообразил, что редакция «Таймс» находится уже не там. Пришлось напрягать память, дабы вспомнить, что она теперь в новом административном здании на Сороковой улице.

В сверкающем вестибюле я сказал охраннику, что мне нужно видеть Кэлвин. Он нашел ее фамилию и сообщил, что она на двадцать первом этаже.

— Минутку, — окликнул он меня, когда я направился к лифтам. — Я должен дать вам пропуск.

Я показал ему полицейский значок, пристегнутый к галстуку.

— У меня есть свой.

Двадцать первый этаж находился дальше, чем я когда-либо проникал на вражескую территорию. В его коридорах мой значок вызывал беспокойство и неприязненные взгляды. Я нашел Кэлвин в одной из кабинок, где она остервенело стучала по клавиатуре.

— Очередная ложь для последнего выпуска? — осведомился я.

Возбужденная Кэти повернулась ко мне на вращающемся кресле.

— Привет, Майк! Рада тебя видеть.

Она дружелюбно улыбнулась, но я холодно оборвал ее:

— Не надо! Даже не заикайся, как я замечательно выгляжу. Только скажи, почему добиваешься моего увольнения? Злишься, что не выболтал тебе лишнего?

Ее улыбка исчезла.

— Я не добиваюсь… твоего увольнения…

— Меня не волнуют твои выдуманные источники информации. Но когда намекаешь, что твой секретный осведомитель — я, это становится моим делом.

— Как ты смеешь обвинять меня, будто я что-то выдумываю?!

Нужно отдать Кэлвин должное: она знала, что лучший способ защиты — нападение.

— Значит, говоришь, я рассказывал тебе об убийце? Напомни, когда это было? Может, у тебя есть магнитофонная запись, чтобы освежить мою память?

— Господи, какой ты самонадеянный, — презрительно усмехнулась она. — Тебе хоть раз приходило в голову, что у меня могут быть и другие источники?

— И кто же это? Кто еще мог сказать тебе чушь о «всего одном убийце» и «переодевании, чтобы избежать поимки»?

Она внезапно заколебалась:

— Послушай, не знаю, можно ли говорить с тобой об этом… Мне нужно согласовать с моим…

Я положил руку ей на плечо и усадил на место, не грубо, но довольно решительно.

— Я стараюсь поймать убийцу, — сказал я. — Выкладывай, что знаешь. Все. Немедленно.

Кэлвин закусила губу и закрыла глаза.

— Это он.

— Он? Что это значит, черт возьми? — Я сжал подлокотники кресла и наклонился к ее лицу. — Признавайся, Кэти. Терпение мое на исходе.

Я видел с мрачным удовлетворением, что она потрясена.

— Убийца, — прошептала Кэти.

Я отпрянул от нее, словно получил удар в лицо.

— Вчера днем он связался со мной по электронной почте, — сказала Кэлвин. — Написал, что хочет предотвратить возможность неверного истолкования. Я подумала, он помешанный, но он начал описывать все. Что, когда, где и даже почему.

Я достаточно долго терпел, чтобы получить какие-то сведения.

— Скажи почему, — потребовал я. — Что, когда и где я уже знаю.

— Он толкнул девицу под поезд, убил продавца в «Поло» и метрдотеля в клубе «Двадцать одно», потому что, цитирую: «хочет привить этой гнусной дыре хорошие манеры». Еще сказал, что обычным, порядочным людям нечего беспокоиться, но если ты подонок, твои дни сочтены.

— Черт возьми, кем вы себя считаете, скрывая это от полиции?! — возмутился я. — Не можете же вы быть настолько глупы!

— Успокойся, Майк. Мои редакторы заседали весь день, решая, сообщить ли вам об этом. И, как я слышала, склоняются к полному раскрытию. И вот еще что. Это подсластит сделку. — Она взяла со стола лист бумаги с печатным текстом и протянула мне. — Это его, как он называет, «объявление о миссии». Хочет, чтобы мы опубликовали.

Я вырвал лист из ее руки.

Глава сорок первая

«ПРОБЛЕМА

Кое-кто считает, что сейчас главная проблема — меркантильность. Я не согласен. Нет ничего дурного в вещах, ничего дурного в богатстве, в обладании красотой или в любви к красоте.