Гонка - [40]

— Это все, сэр? Отправлять?

Белл задумался. Если бы можно было поговорить с Сан-Франциско по телефону, он спросить бы обычно очень надежного Дэшвуда, что заставляет его так тянуть, и внушил ему необходимость действовать срочно.

— Добавьте еще раз: «И ПОБЫСТРЕЙ».

Глава 14

— Я слышал, братья Райт открыли летную школу, мистер Белл, — сказал Энди Мозер от передней части «Орла», когда Белл приказал ему повернуть пропеллер, чтобы привести в действие стройную машину.

— У меня нет времени ехать в Огайо. Тонка начинается на будущей неделе. К тому же сколько учителей сами водили машину больше года? Большинство летчиков учатся самостоятельно, как Джозефина. Поворачивай ее.

Превосходный день для полетов, поздняя весна, солнечное утро в Белмонт-парке, легкий западный ветер. Энди и механики, нанятые Беллом ему в помощь, откатили «Орла» на полоску травы подальше от деятельности на поле. Они проверили колеса, а, когда услышали, как Белл отдал Энди приказ включить мотор, ухватились за веревки крепежей и приготовились уравновешивать машину.

Белл сидел за крылом, его голова, плечи и грудь были открыты. Мотор помещался перед ним; это для него самое безопасное место, утверждал Эддисон-Сидни-Мартин: сорвавшись, мотор по крайней мере не раздавит летчика. За мотором блестел девятифутовый пропеллер, две лопасти из полированного каштана — самая дорогая часть аэроплана, по словам Джо Мадда. «Если упадешь на нос, потребуется несколько сотен баксов на новый».

Белл наклонил руль на стойке и посмотрел, как отзываются на это крылья. На концах крыльев, в восемнадцати футах справа и слева от него, поднимались и опускались alettoni. Он посмотрел вдоль изящного фюзеляжа — балки и распорки были покрыты плотно натянутым шелком, чтобы уменьшить трение, — и повернул руль. Руль направления двигался вправо и влево. Белл потянул его на себя. Рули высоты наклонили хвост. Когда он сделает это в воздухе, аэроплан теоретически начнет подниматься.

— Проворачивай!

— Сотни летчиков погибли в несчастных случаях, — в третий раз за утро напомнил ему Эдди.

— Больше альпинистов погибают, упав со скал. Проворачивай!

Мозер скрестил руки на груди. Это был один из самых больших упрямцев, каких знал Белл. Отец его служил в полиции, и Мозер унаследовал сопротивление полицейского всему, что не нравится. Сопротивление сочеталось с несокрушимой безграничной верой в механизмы. Энди знал механизмы и любил их.

— Я знаю, что машина готова к полету, потому что собрал ее собственными руками. Я знаю, что мы осмотрели ее и проверили каждую движущуюся часть и каждое крепление. А еще я знаю, что мотор готов к полету, потому что я точно настроил такты движения его цилиндров. Единственное, в чьей готовности к полету я не уверен, мистер Белл, это летчик.

Белл смерил своего не в меру беспокойного механика строгим взглядом.

— Если хочешь помочь мне защитить Джозефину, привыкни к мысли, что оперативники Ван Дорна действуют быстро. С самого прибытия в Белмонт-парк я наблюдаю, как поднимаются в воздух авиаторы. Купив «Американского орла», я расспросил Джозефину и сэра Эддисона-Сидни-Мартина об их технике. Я с пристрастием допросил Джо Мадда, который особенно уверенно управляет своим «Освободителем». Все единодушно подтвердили, что рули Бреге облегчают управление аэропланом. И еще одно, — Белл улыбнулся, — я прочел все выпуски журналов «Воздухоплавание» и «Полет» с тех пор, как они начали печататься, — я знаю, что делаю.

Улыбка Белла погасла, словно разбитый выстрелом прожектор. Глаза стали хмурыми, как декабрь.

— Проворачивай! Винт!

— Да, сэр!

Белл открыл клапан подачи бензина и передвинул клапан подачи воздуха. Он знал, что в роторном двигателе «Гном» карбюратор — это сам летчик.

Энди Мозер несколько раз провернул винт, подавая горючее в мотор. Белл тронул включатель магнето.

— Контакт!

Энди схватил пропеллер обеими руками, провернул его, вложив в этот поворот всю силу, и отскочил, прежде чем лопасть разрезала его пополам. Мотор заработал, запыхтел и выпустил струю голубого дыма. Белл дал ему прогреться. Когда звук показал, что мотор готов, он полностью открыл подачу воздуха. Дыма стало меньше. Сверкающие цилиндры из сплава никеля и стали и винт завертелись под громовое «бам! бам! бам!» Белл никогда не чувствовал, чтобы мотор работал так ровно. Тысячу двести оборотов в минуту он делал гладко, как турбина.

Белл посмотрел на Энди.

— Готов!

Энди кивнул в знак согласия и знаком велел механикам вытащить клинья и бежать рядом с самолетом, чтобы удерживать крылья при боковом ветре. «Орел», подпрыгивая на пневматических шинах, соединенных с рамой шасси полосками упругой резины, покатился, быстро набирая скорость. Бегущие остались позади. Белл почувствовал, как плавно поднимается хвост.

Перед ним расстилались сто ярдов открытого пространства, а за ними трава заканчивалась перед оградой, отделявшей поле от беговой дорожки. Он мог нажать на кнопку магнето и замедлить движение, чтобы поупражняться в езде по земле. Или потянуть руль на себя и подняться в воздух.

Белл взял руль на себя и попробовал взлететь.

«Орел» мгновенно перестал подпрыгивать. Трава очутилась в пяти футах под ним. В отличие от поездов и автомобилей, которые чем быстрее движутся, тем сильнее тряска, здесь Белл почувствовал, будто скользит по спокойной зеркальной воде. Но он не плыл. Он несся прямо на изгородь, отделяющую поле от дорожки.