Гонец - [18]
После дождя на короткое время в песках зацвели эфемеры. Так что караван беженцев на целых две недели обрел спокойное пристанище. Люди отдохнули, вернули силы, и по вечерам у небольших костров, как в былые времена, были слышны шутки и смех.
Но когда наступала ночь, людей вновь одолевал страх, томило ожидание. Чуток был сон аула. Хруст веток, крик ночной птицы или крадущиеся шаги зверя — все настораживало их. Днем и ночью, сменяя друг друга, в нескольких верстах от стоянки каравана не смыкали глаз караульные, наблюдавшие за степными тропами и за небольшой дорогой, ведущей к Аккуйгашу.
До глубокой ночи в юрте Маная сидели старики, коротая время за долгой тихой беседой.
— Уйдем от воды — погибнем в песках от жажды или попадем в лапы джунгар, — вздыхали старики.
Никто не спрашивал, где сейчас враги, и как закончилась битва Малайсары. Никто не спрашивал Маная о сыне, не упоминал имени Сеита. Старикам хотелось бы отвлечь Маная от тяжких раздумий, занять мирными разговорами. Но у каждого было свое горе.
— Наши ханы и султаны забыли о семи заповедях предков, забыл о них и сам народ, вот почему на нас разгневан аллах, — вздыхал табунщик Оракбай.
— Богатство народа — в единстве и мире, — говорили предки. Но разве у нас осталось единство между родами одного племени? Между аулами, принадлежащими к одному роду? Нет! — после угрюмого молчания произнес Манай. — Единство всех племен перед врагом — меч победы, — говорили предки. Разве есть оно у нас? Нет! Мы, как стадо перепуганных овец, бежим по степи от волчьей стаи джунгар. Волки становятся во сто крат кровожаднее, когда видят перед собой бегущее стадо. Издревле утверждали, что наследником скакуна становится жеребенок. Бог не дал славному Тауке-хану достойного сына. У льва родился котенок. Ни мудрости, ни смелости в нем. Священное дело незабвенного Тауке превратилось в прах. Ханы и султаны забыли клятву о братстве, скрепленную кровью на Улытау. Наследник Тауке, Болат-хан предал дело своего отца, не смог сохранить все то, что было создано Тауке. Человеку лишь две вещи помогают править людьми — или мудрость и сила, или жестокость и хитрость. Другому не покорялись в степи.
Манай умолк.
Вновь воцарилась тишина.
— Ты очень устал, Манай. Твои ли это слова? — осторожно промолвил старик, первым начавший беседу. — Все идет по воле аллаха. Мы лишь рабы его.
— Мой разум еще чист, — твердо и раздельно ответил Манай. — И я не забыл великую заповедь степи: не бояться говорить правду, перед кем бы ни стоял — перед другом или врагом, перед ханом, палачом или рабом. Поэтому поэты степи и те, которых сам народ возводит в сан биев и батыров, никогда не отступали от правды. А ханы никогда не смели оборвать поэта, бия, батыра, если он говорит правду при народе. Еще предок Тауке-хана воин Хакназар[36] говорил: можно отрубить голову, но нельзя отрезать язык. Так что же тебя смутило в моих словах? — Манай поднял густые брови и вгляделся в собеседника.
В юрту вошел молодой воин. Держа в руках огромную чашу с кумысом, он наклонился, приветствуя старцев, и поставил чашу перед Манаем. Женщина внесла тостаганы[37], резной ковш и вышла.
Сания присела на корточки, начала взбалтывать и переливать кумыс, чтобы хорошо растворить осадок перед тем, как подать напиток. Когда кумыс запенился, она наполнила тостаганы и поставила перед стариками. Под тонкой накидкой из черных железных колечек, свисавших со шлема и прикрывавших плечи и спину, были заметны туго уложенные волосы. Она ни разу не подняла глаз.
Манай ласково сказал:
— Спасибо, дочка. Отдохни. Быть может, завтра снова двинемся в путь.
Она взглянула на Маная. Это был тревожный взгляд. В больших черных глазах отразился испуг. Девушка готова была спросить о чем-то.
— Успокойся и отдохни, дочка. Мы ждем наших гонцов. Они должны вернуться. — Голос Маная был тих и слаб. Не договорив, он поднял чашу, чтоб отведать кумыса, глубокий вздох вырвался из груди. Он не смог сдержать его. Он терял самообладание. Когда он увидел грустные глаза Сании, его вновь охватила тревога о сыне, о своем Кенже.
Он залпом осушил чашу.
Сания встала и, еще раз отдав поклон старикам, покинула юрту. А ее отец Оракбай снова вступил в беседу:
— Извелась она у меня. Каждый день вместе с дозорными уезжает в караул. Увидев пешехода или всадника, бродящего по степи, мчится навстречу, не слушая предостережений и невольно увлекая за собой жигитов. Всех бедных беглецов и бродяг приводит сюда. Уже человек двадцать прибавилось. Двадцать лишних ртов. Она все еще ждет своего Кенже…
Манай не ответил. Он еще ниже опустил голову. Сомкнулись веки. Оракбай умолк, почувствовав, что невольно причинил боль Манаю.
За все пятнадцать дней Манай ни разу не упомянул имя сына. Но каждый знал, — что он думает только о нем, о своем последнем. Люди знали, что здесь долго оставаться нельзя. Что больше ждать нет времени — могут нагрянуть джунгары и перебить всех. Но они понимали своего вожака. Вместе с ним ждали вестей от Кенже и Сеита…
Старики молчали и нехотя мелкими глотками пили кумыс. Посередине юрты стояла небольшая железная чаша на треноге. На одном ее краю был отлит маленький железный конь с понуро опущенной головой, на другом, поджав под себя ноги, сидел маленький железный человечек. Чаша была наполнена маслом, между конем и человечком горел фитиль. Узким, длинным было пламя светильника. Оно колебалось от малейшего дуновения, и тогда по лицу сидящих пробегала еле заметная тень. Старики молча глядели на пламя, на грустного железного человечка и усталого коня, устроившихся у огня. За стенами, время от времени глубоко вздыхая, верблюд жевал свою жвачку, порой во сне скулила собака, а из глубины песков доносился вой шакала.
Огромное войско под предводительством великого князя Литовского вторгается в Московскую землю. «Мор, глад, чума, война!» – гудит набат. Волею судеб воины и родичи, Пересвет и Ослябя оказываются во враждующих армиях.Дмитрий Донской и Сергий Радонежский, хитроумный Ольгерд и темник Мамай – герои романа, описывающего яркий по накалу страстей и напряженности духовной жизни период русской истории.
Софья Макарова (1834–1887) — русская писательница и педагог, автор нескольких исторических повестей и около тридцати сборников рассказов для детей. Ее роман «Грозная туча» (1886) последний раз был издан в Санкт-Петербурге в 1912 году (7-е издание) к 100-летию Бородинской битвы.Роман посвящен судьбоносным событиям и тяжелым испытаниям, выпавшим на долю России в 1812 году, когда грозной тучей нависла над Отечеством армия Наполеона. Оригинально задуманная и изящно воплощенная автором в образы система героев позволяет читателю взглянуть на ту далекую войну с двух сторон — французской и русской.
«Пусть ведает Русь правду мою и грех мой… Пусть осудит – и пусть простит! Отныне, собрав все силы, до последнего издыхания буду крепко и грозно держать я царство в своей руке!» Так поклялся государь Московский Иван Васильевич в «год 7071-й от Сотворения мира».В романе Валерия Полуйко с большой достоверностью и силой отображены важные события русской истории рубежа 1562/63 года – участие в Ливонской войне, борьба за выход к Балтийскому морю и превращение Великого княжества Московского в мощную европейскую державу.
После романа «Кочубей» Аркадий Первенцев под влиянием творческого опыта Михаила Шолохова обратился к масштабным событиям Гражданской войны на Кубани. В предвоенные годы он работал над большим романом «Над Кубанью», в трех книгах.Роман «Над Кубанью» посвящён теме становления Советской власти на юге России, на Кубани и Дону. В нем отражена борьба малоимущих казаков и трудящейся бедноты против врагов революции, белогвардейщины и интервенции.Автор прослеживает судьбы многих людей, судьбы противоречивые, сложные, драматические.
Таинственный и поворотный четырнадцатый век…Между Англией и Францией завязывается династическая война, которой предстоит стать самой долгой в истории — столетней. Народные восстания — Жакерия и движение «чомпи» — потрясают основы феодального уклада. Ширящееся антипапское движение подтачивает вековые устои католицизма. Таков исторический фон книги Еремея Парнова «Под ливнем багряным», в центре которой образ Уота Тайлера, вождя английского народа, восставшего против феодального миропорядка. «Когда Адам копал землю, а Ева пряла, кто был дворянином?» — паролем свободы звучит лозунг повстанцев.Имя Е.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Роман о тех, кто в погоне за «длинным» рублем хищнически истребляет ценных и редких зверей и о тех, кто, рискуя своей жизнью, встает на охрану природы, животного мира.
Традиционный сборник остросюжетных повестей советских писателей рассказывает о торжестве добра, справедливости, мужества, о преданности своей Родине, о чести, благородстве, о том, что зло, предательство, корысть неминуемо наказуемы.
Между следователем Станиславом Тихоновым и рецидивистом Лехой Дедушкиным давняя и непримиримая борьба, и это не просто борьба опытного криминалиста с дерзким и даровитым преступником, это столкновение двух взаимоисключающих мировоззрений.
Роман А. и Г. Вайнеров рассказывает читателю о том, как рождались такие уникальные инструменты, как скрипки и виолончели, созданные руками величайших мастеров прошлого.Вторая линия романа посвящена судьбе одного из этих бесценных творений человеческого гения. Обворована квартира виднейшего музыканта нашей страны. В числе похищенных вещей и уникальная скрипка «Страдивари».Работники МУРа заняты розыском вора и самого инструмента. Перед читателем проходит целая галерея людей, с которыми пришлось встречаться героям романа, пока им не удалось разоблачить преступника и найти инструмент.