Гончие псы - [55]

– Я не слушала запись, но то, что она говорит, кажется немного наигранным.

– В проигрывателе стоит кассета, – сказал Вистинг и показал на старый кассетник на полке под окном. – Просто отмотай чуть назад.

Лине подняла брови. Выглядело это так, будто она не была уверена, что действительно хочет слушать запись, но сделала она так, как он сказал.

Одну минуту и сорок три секунды голос Сесилии Линде наполнял комнату. Он был рассудительным и спокойным, пока не начал дрожать и не взорвался в конце записи плачем.

– Все равно, – сказала Лине и остановила пленку. – Вдобавок к фактической информации она сообщает пару интересных вещей. Она говорит, что от него пахнет кислятиной. Дымом и чем-то еще. Вы что-то выяснили?

– От Рудольфа Хаглунна пахло, – ответил Вистинг. – Как раз так, как она описывала. От него пахло дымом и чем-то еще. Такой кислый запах тела.

– Когда она говорила про дым, она имела в виду сигаретный дым или дым от костра?

Вистинг задумался.

– Я всегда думал, что речь о сигаретном дыме, – ответил он.

Лине кивнула.

– Вы ведь нашли окурки на перекрестке Гюмсеред до того, как впервые прослушали кассету.

Вистинг понял, что они были пристрастны.

– Сесилия курила? – продолжила Лине.

– Нет?

– А ее молодой человек или родители?

– Отец курил, – вспомнил Вистинг. – И ее брат. Дэнни, я думаю, не курил.

– Так что она была привычна к запаху сигарет?

Вистинг кашлянул.

– Я не думаю, что это куда-то нас приведет, – сказал он. – Если она имела в виду дым костра, мы можем обсудить, почему она не сказала, что от него пахло костром.

– Ладно, – сказала Лине. – Но что на самом деле интересно, так это ее фраза: «Я видела его раньше».

Вистинг согласился. Эти слова не давали ему покоя.

– Знаете ли вы, встречались ли когда-либо Сесилия и Рудольф Хаглунн?

– Нет, – сказал Вистинг. – Но похищение казалось спланированным. Мы знаем, что он стоял и ждал ее. Нельзя исключать, что они сталкивались раньше или хотя бы видели друг друга и что он все спланировал. Может быть, он даже следил за ней.

У Лине не было возражений, и она повесила листок обратно на стену. Вистинг снова сел на стул и понял, что попал тогда в ту же ловушку, что и другие следователи. Вместо того чтобы искать факты, которые могли бы свидетельствовать о невиновности подозреваемого, они игнорировали или подгоняли под основную теорию любую информацию, свидетельствовавшую против устоявшейся точки зрения. Именно эти психологические механизмы и делают возможным осуждение невиновных.

Конечно, принятие окончательного решения о виновности Хаглунна было задачей суда, а не полиции, но следователи, уже пришедшие к определенному выводу, не могли сохранять объективность. В ходе дальнейшего расследования их убежденность только росла. Улики стали решающим доказательством, и вопрос виновности Хаглунна был закрыт задолго до того, как дело оказалось в суде.

Вистинг выпрямился на стуле. Он по-прежнему считал, что Рудольф Хаглунн – тот, за кем они тогда охотились, но в душу все же закрались легкие сомнения. Вистинг был совсем не так уверен в этом, как семнадцать лет назад.

45

– Мне нужно съездить кое-куда, – сказала Лине.

– Сейчас? – спросил Вистинг и глянул в темное окно, но увидел в нем лишь отблеск камина.

– Просто небольшая прогулка.

Вистинг посмотрел на часы. Едва перевалило за семь.

– Ты потом вернешься сюда или поедешь домой?

Лине надела куртку.

– Как долго ты еще здесь пробудешь?

– Пару часов в любом случае. Сюзанне в кафе.

– Ты говорил с ней сегодня?

Он покачал головой.

– Тебе бы следовало заехать к ней по пути домой.

Вистинг встал с места и проводил дочь до двери.

– Может быть, – ответил он и вышел на террасу. Бледная луна просвечивала через прорехи в облаках.

Лине обняла его. В это мгновение он услышал, как внутри дома зазвонил мобильный телефон. Вистинг помахал дочери и пошел на звук. Телефон, должно быть, выпал из кармана брюк, когда он сидел на стуле. Вистинг нашел мобильный в щели между сиденьем и спинкой. Доставая его, он случайно нажал на кнопку и ответил на звонок, не желая того и к тому же не зная, кто звонит.

– Алло?

Голос звонившего был грубым и казался немолодым.

Вистинг отвел телефон от лица и увидел, что номера звонившего не было в памяти телефона.

– Да? – ответил он и назвал свое имя.

– Меня зовут Стейнар Квалсвик, – представился мужчина. – Я главный врач психиатрического отделения Центральной больницы Акерсхюс, сейчас на пенсии.

Вистинг кивнул. Он знал, кто это. Именно Квалсвик отвечал за судебно-психиатрические освидетельствования Рудольфа Хаглунна. Они с Вистингом тогда несколько раз коротко беседовали на профессиональные темы. Квалсвик был задействован и в других, последующих делах, где существовала потребность в психиатрической экспертизе в отношении обвиняемых.

– Это касается Рудольфа Хаглунна, – продолжил вышедший на пенсию врач. – Вероятно, это уже не мое дело, но я обеспокоен.

– Вы знаете, что я отстранен?

– Формальности, – фыркнул мужчина в трубку. – В любом случае я не знаю, к кому еще обратиться, кроме вас.

Вистинг подошел к темному окну гостиной. Он видел свое отражение, но мог разглядеть и море с узкой дорожкой лунного света.