Гончие псы - [14]

– Это вы звонили? – поинтересовался первый полицейский.

– Я позвоню, когда у меня будет текст, – закончила Лине разговор. – Десять минут.

– В каком направлении он исчез? – спросил кинолог.

Лине указала в сторону гравийной площадки, на которой стояла ее машина.

– Исчез в направлении крепости, – добавила она.

– Направление Конгстен-форт, – передал полицейский по рации.

Кинолог повел огромную овчарку туда, куда указала Лине. Собака задрала морду и начала беспокойно рыскать вокруг. Потом рванула, натянув поводок. Двое полицейских с автоматами направились за кинологом с собакой; та, рыча, шла по следу.

– Что произошло? – спросил полицейский, оставшийся с Лине.

Лине повторила то, что рассказывала по телефону, и почувствовала, как уходит время. Подъехало еще несколько служебных автомобилей. За ними полицейские огородили территорию красно-белой лентой. Любопытные соседи уже высыпали из домов и собрались в небольшие группы. Вперед протиснулся мужчина с фотоаппаратом. Эрик Фьелль прибыл.

– Как вы узнали этот адрес? – продолжил спрашивать полицейский.

Лине рассказала о том, что узнала на станции «Фальк», и сделала несколько шагов в сторону, чтобы свет фонаря падал на ее мокрое от дождя лицо. И допрашивавший ее полицейский, и лента ограждения, и дома попадут на фотографию. Она увидела, как Эрик Фьелль сменил объектив, чтобы снять план покрупнее, и быстро провела рукой по волосам. Эти фотографии повредят ее репутации, но без них не будет статьи.

– Вы не собирались связаться с нами, прежде чем направиться сюда? – спросил полицейский.

Лине услышала в его голосе сарказм. Она могла бы задать ему встречный вопрос – неужели никто в полиции не додумался поискать хозяина собаки? – но не стала. У нее не было времени.

– Мне нужно сообщить в редакцию, – извинилась она и развернулась, чтобы пойти к машине.

Полицейский преградил ей путь.

– Как он выглядел? – спросил он.

– Я же описала по телефону, – ответила Лине.

– А теперь вы должны описать мне.

Лине вздохнула.

– Я не знаю, – честно ответила она. – Он был весь как бы упакован.

– Упакован?

Она кивнула.

– Во все черное. Брюки, свитер, обувь, перчатки и лыжная маска. Он даже заклеил места, где рукава свитера сходились с перчатками. А брюки примотал к носкам.

Рассказывая, она поняла, как хорошо все было спланировано. И убийство. И взлом. Она читала о грабителях, которые закутывались таким же образом, чтобы не попасться на ДНК, оставив волосок или чешуйку кожи.

– Мне пора идти, – сказала она, отступая в сторону.

– Стойте! – скомандовал полицейский. – Наши криминалисты должны вас осмотреть.

– Зачем?

– Следы биологического происхождения, – пояснил он. – Преступник напал на вас. В сущности, вы тоже место преступления.

Лине вздохнула. Она уже сложила в голове предложения, которые использует в статье, и рвалась записать их, пока не забыла.

– Не думаю, что вы что-нибудь найдете, – сказала она. – Я ведь сказала, он был упакован. К тому же у вас есть место преступления побольше меня. – Она указала в сторону дома.

– Так положено, – ответил полицейский. – Мы вас отвезем.

– Отвезете?

– В участок. Там вас допросят.

– Но я ведь уже дважды давала показания.

– Нужно все записать.

Лине покачала головой.

– Это придется сделать позже. Я работаю.

– Мы тоже, – отмел ее возражения полицейский. – Мы работаем над поиском убийцы.

– Дайте мне хотя бы взять с собой ноутбук из машины, – попросила Лине.

Полицейский сделал головой такое движение, будто хотел отказать, но передумал, увидев ее взгляд.

13

Бокалы опустели.

– Пойдем? – спросил Вистинг.

– Если хочешь, – улыбнулась Сюзанне.

Он убрал бокалы и бутылку за стойку, нашел куртку Сюзанне и подал ей, прежде чем надеть свою.

Сюзанне выпустила их. В воздухе по-прежнему висел дождь, стало прохладнее.

Проезжавшее мимо такси притормозило, но Вистинг махнул рукой, и водитель прибавил газу. Прогулка домой, на улицу Германа Вильденвея, занимала не больше десяти-двенадцати минут, и они оба любили ходить пешком. Любили тишину улиц.

Сюзанне несла зонтик. Он был маленький, и Вистингу приходилось тесно прижиматься к ней, чтобы под ним уместиться.

– Ты общался после этого с ее семьей? – спросила Сюзанне.

– Немного, – ответил он и подумал, что у убийства всегда несколько лиц. В деле Сесилии их было пять. Ее матери, отца, брата, молодого человека и застывшее, посиневшее и холодное лицо Сесилии Линде.

– Ее мать каждый год присылает мне рождественскую открытку, – добавил он.

– Что она пишет?

Он пожал плечами, как будто и сам не знал.

– С Рождеством.

Но он знал, что писала ему ее мать. Открытки лежали в нижнем ящике его стола. Каждый год одни и те же слова: «Желаю вам и вашим близким чудесного Рождества и счастливого Нового года. С благодарностью, Нора Линде и ее семья». Он всегда думал, что с ее стороны это лишнее, но уж такой она была человек. Во время поисков Сесилии она не сделала ни одного критического замечания, ни разу не высказалась неодобрительно.

– Как они?

– Нормально, мне кажется. Может, они и не смогут никогда смириться, но в любом случае живут дальше.

– Дела у Йоханнеса Линде потом шли хорошо, как я слышала.

Вистинг согласился. Когда Сесилия исчезла, у ее отца был конфликт со старым партнером по бизнесу насчет прав на названия ряда продуктов, и он рисковал потерей больших доходов в будущем. Впоследствии судебное решение было принято в пользу Йоханнеса Линде. Его компания выросла, а сын, Каспер, занял директорское кресло.