Гончаров разгадывает семейную тайну - [31]

- Само собой, - настороженно согласилась она.

- Отлично, но тогда бы ваш затылок был бы обращен ко мне. Я верно говорю?

- Верно, - чуя подвох, но еще не зная какой, со скрипом согласилась она.

- Тогда объясните, каким же образом он мог по нему ударить?

- Не знаю, - почти сдаваясь, ответила баба.

- Что и требовалось доказать. Мамаев не имел намерения вас ударить, а пистолет выпал случайно. Вам остается только забрать заявление и извиниться перед капитаном за доставленные хлопоты. То же самое не вредно сделать и в отношении меня.

- Что-о-о? - возмущенно взвыла она, и я понял, что переборщил. Извиняться перед вами? Да ни за что.

- Можете передо мной и не извиняться, - поспешно пошел я на попятную. - Но заявление вам забрать необходимо.

- Ни за что в жизни! - взыграла стерва.

- Отлично! Пусть будет по-вашему! - взъярился и я. - Сидеть будем вместе, только срок вы получите гораздо больший. Капитан, примите мое заявление о том, что сидящая перед вами гражданка полчаса назад оскорбляла честь и достоинство президента нашего государства Бориса Николаевича Ельцина. Это заявление могут подтвердить Мамаев и ее подруга Валентина. Вы мне позволите написать это заявление?

- Пишите! - с видимым удовольствием ответил мент. - Вот уж точно, не рой другому яму. Предъявите ваш паспорт, гражданка.

- Врет он, не верьте ему, товарищ милиционер, не было такого, - не на шутку перепугавшись, засуетилась баба.

- А это мы сейчас проверим. Послушаем, что скажут свидетели, - заверил ее Виктор Иванович - В каких словах выражалось оскорбление?

- Она рекомендовала моему другу идти к президенту в анальное отверстие.

- По глупости я это сболтнула, по недомыслию, - скисла баба, и я торжественно влупил последний гвоздь:

- Вот и я говорю, что по глупости вы накатали на Мамая. Я прав?

- Да, - нехотя согласилась она.

- Ну а в таком случае вам нужно забрать свое заявление, и будем считать, что путешествие к президенту мне приснилось.

- Вы согласны? - подавая признаки нетерпения, спросил мент - наверное, ему ужасно захотелось курить.

- Согласна, - чуть не плача от досады, ответила бедная женщина.

- Тогда пройдемте со мной, - расстегивая мои кандалы, обрадовался капитан. - А вам, Гончаров, придется заплатить штраф.

- За что?

- За распитие спиртных напитков в неположенном месте, - пряча в карман милые моему сердцу сигареты, улыбнулся он. - Пойдемте все вместе.

Из раскрытых дверей купе пугливыми тараканами на нас таращились пассажиры. Наиболее любопытные и рисковые вылезли в коридор, поглядывая на меня со страхом и уважением. Народ требовал хлеба и зрелищ. Проходя мимо симпатичной девчушки, я не удержался и сделал ей козу. По-мышиному пискнув, она скрылась в купе.

- Попались, мокрушники? - с издевкой спросил бесцветный, коротко стриженный парень с выпученными белесыми глазами. - Что с ними теперь будет, начальник?

- Зайдите в свое купе и не мешайте проходу, - строго ответил Виктор Иванович.

- А правда, что на их счету уже пять убийств? - прицепилась к нему сексуально неуравновешенная девка. - Это правда, что, перед тем как убить, они насилуют свою жертву в извращенной форме?

- Истинная правда, - заверил я ее, - Щекотило мой брат и учитель. Хочешь, я и тебя защекочу?

Выполнив все необходимые формальности по уплате штрафа, я, забрав Мамая, уже приготовился идти в свой вагон, ожидая только, когда мент вернет нам оружие, но вместо него он протянул мне меченые сигареты.

- Нет, я их вам презентовал, - удивленный его бескорыстием, возразил я.

- А я уже взял одну сигаретку, спасибо, больше не хочется. Подойдите к проводнице своего вагона и скажите, что я попросил перевести вас в другое купе, только, пожалуйста, ведите себя там нормально.

- Не волнуйся, капитан, не подведем.

- Ну вот и хорошо, а пистолетики, уж не обессудьте, получите по прибытии, расписочку я уже заготовил.

Собрав свои манатки, уже через пару часов мы ломились в закрытую дверь седьмого купе, надеясь там обрести свой покой, понимание и сочувствие со стороны советских граждан.

Открыли нам минут через пять. Нашими новыми попутчиками оказались белобрысый парень и сексуальная девка. Немного сконфуженные, они совершенно не были удивлены нашей чудесной реабилитацией. Странно.

Прямо с порога Мамаев предложил щедро обмыть наше замечательное возвращение, но, наотрез отказавшись, я забрался на верхнюю полку и практически с нее не слезал вплоть до самого нашего прибытия в Новокузнецк.

Там мы пересели в электричку и без приключений добрались до районного городка.

От города до деревни рейсовый автобус ходил только раз в сутки, по этой причине в Листвянку мы прибыли лишь на следующий день к обеду. Большое село открылось неожиданно и сразу, едва только мы перевалили через невысокий холм. Начиналось оно от широкой, но неглубокой реки, бежавшей у самого подножия крутой, покрытой лесом горы, а с трех сторон его подпирала дремучая, вечно шумевшая тайга, пихтовыми пиками прокалывая сказочный лазурит неба.

Еще через окна автобуса я был поражен чистотой добротных сибирских домов и опрятностью улиц, переулков и тупиков. Даже свиньи, ходившие здесь без намордников, нисколько не портили умиротворенный сельский ландшафт.