Гончаров и женщина-убийца - [20]

- Вы идиоты! - заключил сверху Ухов. - Если вы меня пристрелите, то я упаду, а если я упаду, то разожмутся руки, а если разожмутся руки, то я отпущу гранаты. Но тебя, падаль, я достану даже с того света. Может быть, тогда вспомнишь сержанта Ухова, я твой...

Послышался экзальтированный мат, я поднял голову и понял, что уже нахожусь в раю. Метрах в трех от меня, на искристом снегу Рахим исполнял лезгинку. Его товарищи, ошарашенные не менее меня, стояли в полной прострации. Закончив свой эксклюзивный танец, бандюга подбежал к дереву, обнял ствол и заорал радостно в приливе обуявшего его восторга:

- Ухов... Максим!.. Вот так встреча на Эльбе! Да слезай ты оттуда! Ну, кому говорю! Давай скорее, черт тебя побери! Слезай, говорю!

- Ты кретин! Как я могу слезть, когда у меня в каждой руке по взведенной гранате, а чеки я выбросил, да и не видно тут ни хрена.

- Погоди, я к тебе с фонариком залезу, вместе управимся! Пацаны, канайте домой, мы тут сами разберемся.

- Как хочешь, только за вызов башлять надо, а то лажа катит, выставил ультиматум кретин с автоматом. - Мои лабухи заскучают.

- Базара нет, завтра по утрянке подваливай, раскидаемся.

Банда уехала, Рахим полез на дерево, а я остался сидеть на снегу, ко всему безучастный. Сзади на мое плечо легла рука.

- Страшно было? - с жутковатым интересом спросила баба.

- Не очень, вот когда я первый раз с пионервожатой, тогда куда как страшнее было. А почему ты проявляешь такой нездоровый интерес к ощущениям осужденных на смерть? Собираешься стать тюремным священником?

- Нет, но мне нравится думать о смерти.

- А мне вот нет. У тебя в машине есть что-нибудь выпить?

- Наверное, есть, сейчас посмотрю. У него всегда есть.

Пока она ходила, меня вдруг ни с того ни с сего вырвало. Она появилась в самую неподходящую минуту.

- Боже, что с вами?

- Ты интересовалась моими впечатлениями как смертника, вот я и постарался тебе ответить. Устраивает?

- Вполне. Выпей. Я ненадолго приду к тебе домой, можно? Ты где живешь?

- Я нигде не живу, и поэтому ко мне нельзя.

- О, Нинон, я вижу, ты нашла общий язык с этим придурком, поздравляю! Ты поишь его моим коньяком? Жаль, что я его не пришиб, но еще... еще не вечер.

- Слушай, ты, рожа уголовная. - Ухов намотал его шарф на кулак и притянул к себе. - Иваныч мой друг, и, если хоть один волос упадет с его головы, твоя голова упадет с плеч, ты меня знаешь.

- Да пошутил я, Ухов, все нормально, валим к нам, Константин, к тебе никаких претензий. Поехали!

- Не, братан, извини, как-нибудь в другой раз, у нас дела, отмахнулся Макс, чему я был несказанно рад, - зайду обязательно.

- А почему это "зайду"? Приходи не один, вместе с Константином. Кстати, Костя, а как ты на меня вышел?

- Я же объяснял вам, помогла безалаберность вашей знакомой Светланы, она обронила свою записную книжку во время телефонного разговора, свидетелем которого я невольно стал. А за пять минут до этого она была у меня в номере, при ней и принесли деньги. Нужно быть полным идиотом, чтобы не связать одно с другим. Я услышал имя "Рахим", и этого было достаточно, чтобы найти его в записнушке. Кстати, передайте ей пропажу, видеть ее не хочу, сучонку.

- А она не сама на меня капнула?

- Конечно! Значит, офицер в отставке выгораживает гостиничную шлюшку-наводчицу? Ничего лучшего ты придумать не мог. Прощай, нам не надо больше встречаться.

- Я того же мнения, прощай, офицер в отставке!

Совершенно измотанные, в девятом часу мы наконец добрались до гостиницы. Инспектор Воробьева, сидевшая в номере на телефоне во время моего отсутствия, доложила, что моей персоной никто, кроме Ефимова, не интересовался. Выпив по сто граммов, они ушли, а я приготовился спать. Судя по всему, завтра мне предстоял нелегкий денек. Но как я ни старался уснуть, сделать этого мне не удалось, то ли из-за пережитого потрясения, то ли от грядущего пикового дня. Мысли, одна мрачнее другой, мерзкими, волосатыми гусеницами лезли в голову, не давая возможности сосредоточиться на главном. А оно где-то рядом, это я чувствовал печенкой. Но ухватить не мог, мешало что-то постороннее, ненужное. Поворочавшись таким образом около часа, я со злостью опрокинул стакан водки и наконец-то вырубился.

В полночь, как предвестник беды, громко и протяжно прозвонил телефон. Я сдернул трубку и прохрипел:

- Гончаров слушает.

Наступила непонятная пятисекундная пауза.

- Это замечательно, когда слушают, - усмехнулся совершенно незнакомый мне голос, - плохо то, что слушаешь ты не тем местом.

- Не понимаю вас. Кто вы? - Сразу врубившись, я затягивал время.

- Поймешь, когда получишь полдюжины женских ушей, можешь скушать их так, а можешь сварить холодец, - опять после паузы, зловеще пообещал голос. Дегенерат, ты зачем ездил в милицию? (Пауза.) Тебя, кажется, предупреждали, или у меня неверная информация?

- Извините, но я ездил по другому делу.

- Расскажи об этом моему покойному дедушке. Я прекрасно знаю, что твой телефон на "собачке", но не в этом дело. Меня вы все равно не достанете. (Пауза.) Тебе я даю последний шанс, не поумнеешь, получишь уже не уши, а мертвые тела. Так что же?