Гончаров и шайка мошенников - [7]

- Да хоть Распутиным. А вы что, боитесь его ослушаться? Или он много чего вам пообещал и вы должны честно это отработать?

- И то и другое. Не судите меня строго, но нужно жить, а у меня двое детей.

- От кого же? От Григория?

- Нет, у меня был муж, только от него уже пять лет нет ни слуху ни духу. Наплевал он и на меня, и на детей. Гриша мне помогал их растить.

- Почему же помогал, он что - умер? - задал я постоянно мучивший меня вопрос.

Женщина испуганно притихла и оглянулась по сторонам, словно я затронул запретную тему. Потом, подойдя ко мне почти вплотную, сказала тихо:

- Я не знаю.

- Странно, вам это не кажется? Жить в деревне с мужиком и не знать, что с ним стало. Неправдоподобно как-то. Может быть, вы боитесь дядю Володю?

- Да, я его боюсь. Но дело не в этом, я действительно не знаю, что произошло с Григорием Александровичем. Несколько дней тому назад я ушла от него поздно вечером, и все было нормально, а наутро, когда я принесла ему молока, его уже не было. Сначала я подумала, что он уехал в город, но к вечеру он тоже не появился, и я поняла, что случилось неладное. Я прождала его всю ночь, сидя здесь, на диване, а наутро уже хотела идти к участковому, но тут появился дядя Володя и сказал, что все нормально и никаких причин для беспокойства нет. Просто, сказал он, у Григория появились кое-какие дела в городе и дома его не будет две или три недели. Я было успокоилась, но сегодняшней ночью дядя Володя пришел ко мне домой и предупредил, что в Гришином домике поселитесь вы. Я сразу поняла - дело нечисто, и сказала ему, что утром пойду к участковому. Тогда он страшно рассердился и сказал, что этим я сделаю Грише плохую услугу. Ну а потом пригрозил: ты одна, у тебя двое детей, подумай о них. Я испугалась и заплакала, а он мне говорит: не плачь, не надо, все будет хорошо, только делай то, что я тебе велю. Тогда и волки будут сыты, и овцы целы. Так он мне сказал, а еще дал денег и пообещал дать в десять раз больше. Вот и все. Прошу вас, объясните, что с Гришей? Я никому ничего не скажу, но должна же я знать, что с ним случилось.

Заплакав, женщина села на краешек дивана и уткнулась в ладони красивых, не по-деревенски изящных рук. Кажется, она говорила правду, по крайней мере, у меня не было оснований ей не верить. Увы, помочь ей я ничем не мог, впрочем, как и себе. Мы оба стали заложниками какой-то темной игры толстяка.

- Валя, - пытаясь остановить ее нюни, я взял ее за плечо и обратился на "ты", без церемоний, - я тоже не знаю, что происходит, и в этом я очень похож на тебя. Скажи мне, кто он такой - этот самый дядя Володя? Кем он работает?

- Откуда же мне знать, он не местный.

- А когда ты его увидела в первый раз?

- Наверное, с полгода тому назад.

- Как это произошло?

- Да очень просто. Зимой это было. Прихожу под вечер, а он тут с Григорием заседает. Водку они на кухне пили и говорили о чем-то важном.

- О чем же они говорили?

- А мне почем знать, они мне не докладывали. Посидела я с ними минут пять и перешла сюда, телевизор включила.

- А после того случая часто ли он навещал твоего Григория?

- Частенько, раза два на месяц.

- Ты не помнишь, на чем он приезжал?

- На автобусе, на чем же еще.

- Ну а может быть, иногда на своей машине?

- Машины его здесь я не видела ни разу, врать не буду.

- Он всегда приезжал один или с ним кто-нибудь был?

- Вроде бы один, других я не видела.

- Скажи мне, Валя, кроме Григория, у него в селе были знакомые?

- Мне кажется, нет.

- То есть ни с кем, кроме как с Григорием, он не общался?

- Нет. Один раз я видела, как он разговаривал с батюшкой.

- Не понял. С кем?

- Ну, с попом нашим, отцом Виталием.

- Вот как. Расскажи поподробнее, это может оказаться интересным.

- Да что ж тут интересного. Случилось это месяца два тому назад, когда хоронили бабушку Таню. Она тут недалеко от Гриши жила. Жила одиноко, незаметно. И так же незаметно померла. Хорошо, соседка к ней заходила, она и нашла ее уже мертвую. Сын у нее где-то на Дальнем Востоке живет, где - толком никто не знал. Вот и решили хоронить без него. А мужики-то все - кто на работе, а кто пьянствует. Позвали Гришу, а у него тогда как раз дядя Володя оказался. Он тоже взялся гроб нести. Вот тогда и познакомился он с отцом Виталием. Но зачем это вам?

- Пока не знаю. Валя, ты о нашем разговоре лучше не докладывай. Так будет спокойнее и мне, и тебе.

- Хорошо, Константин Иванович.

- Не Константин Иванович, а Гриша. Пока будем слушаться дядю Володю.

- Хорошо, а чай взаправду ставить?

- Конечно, я сегодня еще не завтракал.

После дружеского чаепития, чего-то вдруг засмущавшись, Валентина заторопилась к детям. Лежа на чужом диване, я думал о непредсказуемости человеческих судеб. Думал ли я еще вчера, что мне уготовано поселиться в чужом доме, к которому прилагается чужая женщина? Эти философские изыскания настолько овладели моим умом, что, сам того не замечая, я уснул. Наверное, сказалась бессонная ночь.

Проснулся только к обеду и сразу же занялся тем, ради чего меня сюда привезли, а именно - подделкой подписи Лунина. Как у малопишущего человека, почерк у него оказался безобразный. Корявый и угловатый, он был разновеликим, и мне стоило немалого труда хоть как-то к нему приноровиться. Впрочем, терпенье и труд все перетрут. Уже к вечеру я довольно похоже выводил ГЛунИН. Вполне довольный собой, я прервал утомительные экзерсисы и вышел на улицу.