Гончарный круг неба - [6]

— Вы сейчас уснете. Закройте глаза, расслабьтесь, спите. Вы расслабились, вы засыпаете…

Орр, как мертвый, упал на кушетку, его правая рука вяло свесилась.

Хабер, наклонившись, поднял его руку, ни на мгновение не прерывая потока слов:

— Вы сейчас в трансе, не во сне, а в глубоком гипнотическом трансе и не выйдете из него, не проснетесь, пока я не скажу. Вы в трансе, вы все более погружаетесь в транс, но слышите мой голос и следуете моим указаниям. Впоследствии, как только я коснусь вашего горла, как делаю сейчас, вы немедленно впадете в транс.

Он повторил инструкции и продолжал:

— Когда я прикажу вам открыть глаза, вы их откроете и увидите в воздухе перед собой хрустальный шар. Я хочу, чтобы вы сосредоточились на нем и, поступая так, вы еще глубже погрузитесь в транс. Теперь откройте глаза и скажите мне, когда увидите хрустальный шар.

Светлые глаза со странным выражением уставились мимо Хабера в ничто.

— Вижу, — негромко сказал загипнотизированный.

— Хорошо, продолжайте смотреть на него, дышите ровно, вы продолжаете смотреть на него, дышите ровно, вы продолжаете погружаться в транс…

Хабер взглянул на часы. Все это заняло несколько минут. Хорошо. Он не любил тратить время зря, нужно сразу добиваться результата. Орр продолжал лежать, глядя на воображаемый хрустальный шар. Хабер надел на него модернизированный шлем, тщательно приладил электроды, поместив их на череп под густыми каштановыми волосами. Он продолжал негромко говорить, повторяя свои указания и изредка задавая вопросы, чтобы Орр не погрузился в обычный сон, а оставался в трансе. Надев шлем, он включил ЗЭГ и некоторое время смотрел на экран, определяя тип мозга.

Восемь электродов посылали информацию в ЗЭГ, внутри машины восемь перьев выписывали кривые, регистрируя активность мозга. На экран, куда смотрел Хабер, непосредственно проецировались импульсы — белые зигзаги на темно-сером фоне. Он по желанию мог изолировать и усилить любой из них или наложить один на другой. Он никогда не уставал от этой картины — кино, длящееся всю ночь, передача по каналу номер один.

Никаких признаков шизоидной личности не было. В общем рисунок, если не считать разнообразия, производил впечатление нормального. Простой мозг производит относительно простые линии и склонен повторять их, но это вовсе не простой мозг. Компьютер усилителя проанализирует их, но пока, не получив этого анализа, Хабер не смог выделить ни одного фактора, кроме общей сложности.

Приказав пациенту перестать видеть хрустальный шар и закрыть глаза, он почти сразу получил сильный и чистый альфа-ритм в двенадцати циклах. Хабер еще немного поиграл с мозгом, считывая показания мозга на компьютер и испытывая глубины транса, а затем сказал:

— Теперь, Джордж, через минуту вы уснете. Это будет здоровый сон со сновидениями. Но вы не уснете, пока я не скажу «Антверп». Когда я произнесу это слово, вы уснете и будете спать, пока я трижды не назову вас по имени. Заснув, вы увидите сон, не приятный, но очень живой и яркий. Проснувшись, вы будете его помнить. Сон будет о…

Он на мгновение запнулся. Он не планировал заранее, полагаясь на вдохновение.

— О лошади. Большая гнедая лошадь скачет по полю, бегает вокруг. Вы можете поймать лошадь, а можете просто смотреть на нее. Но сон будет о лошади. Яркий. Какое слово вы использовали? Эффективный сон о лошади. Больше ничего. Когда я трижды произнесу ваше имя, вы проснетесь спокойным и хорошо отдохнувшим. А сейчас я усыплю вас. Я говорю… Антверп.

Линии на экране начали послушно меняться. Они ускоряли и замедляли свое движение. Скоро начал появляться сонный цикл стадии «зет» и намеки на глубокий дельта-ритм стадии «игрек». Со сменой мозговых ритмов изменилась и их материальная оболочка; руки Орра свесились, лицо стало спокойным.

Усилитель записывал все данные о мозге в трансе, теперь он будет изучать рисунок с-сна, он уловит схему и вскоре сможет посылать ее обратно в мозг пациента уже усиленную. Может, уже сейчас он это делает.

Хабер подумал, что придется немного подождать, но гипнотическое внушение плюс длительное отсутствие сновидений у пациента тотчас вызвали у него ж-стадию.

Медленно двигавшиеся линии на экране качнулись раз, другой. Они все ускоряли свое движение, приобретали ускоренный несинхронизированный ритм. Пальцы пациента шевельнулись, глаза под закрытыми веками задвигались, губы разошлись, выпустив глубокий выдох. Спящему что-то снилось.

Было пять часов шесть минут.

В пять одиннадцать Хабер нажал кнопку выключения усилителя. В пять двенадцать, увидев появление с-стадии, он наклонился над пациентом и отчетливо трижды произнес его имя.

Орр вздохнул, широко развел руки, открыл глаза и проснулся. Хабер несколькими искусными движениями отсоединил электроды и снял с него шлем.

— Как вы себя чувствуете? — спросил он.

— Хорошо.

— Вы видели сон. О чем он был?

— О лошади, — хрипло сказал Орр, все еще не вполне проснувшись.

Он сел.

— Это был сон о лошади. Вот об этой.

Он указал на большую фотографию, украшавшую кабинет доктора Хабера — скачущая кобыла на травянистой лужайке.

— Что же вы видели? — спросил довольный Хабер.