Гомункул - [93]

— Отлично! — обрадовался Дрейк, безуспешно пытаясь раскрыть кожаный саквояж, замочек которого отказывался ему подчиниться. С изумившей Сент-Ива яростью миллионер с размаху впечатал непослушный предмет в спинку обитого бархатом дивана, потом пинками отправил его в путешествие по залу, а затем еще и станцевал на нем джигу, добиваясь от замочка покорности.

Успешно завершив экзекуцию, Дрейк отпер дверцы широкого зеркального буфета, вытащил оттуда ящик Кибла, бросил его внутрь с таким трудом раскрытого саквояжа и исчез из виду. Вскоре хлопнула входная дверь, воцарилась тишина. Однако, все всякого сомнения, в борделе оставалось еще немало людей, которые скрывались от суеты и дневного света, подобно летучим мышам в своих пещерах.

Сент-Ив решил не терять времени даром, не имея ни малейшего желания вступать в схватки с убийцами или прятаться от них за цветочными горшками. Нужно найти способ попасть внутрь невиданного судна, по-жабьи припавшего к паркету в центре зала под ним. Очевидно, здесь это удивительное устройство считали красивым курьезом вроде фарфоровой вазы или мраморной статуи купидона: безвестная уборщица начищала принадлежащую миллионеру причудливую безделушку до блеска, полагая ее непонятным, но мерзким механизмом, предназначенным для удовлетворения извращенных желаний распущенных богатеев. Чем-то вроде гигантского «мизинчика», истинное предназначение которого надежно скрыто от людей целомудренных.

Долгую минуту Сент-Ив разглядывал аппарат — небольшие выступы на концах «плавников», изумрудно-зеленые иллюминаторы, сияющее серебро овального корпуса. По обводам инопланетное судно довольно сильно — не как брат-близнец, конечно, но как родственник, причем достаточно близкий — напоминало его погибший корабль.

«Как странно, — размышлял Сент-Ив, — что призванные покорять неизмеримые пространства Вселенной устройства, созданные в различных галактиках, имеют столь очевидное семейное сходство». В этом обстоятельстве сквозила некая неуловимая метафизика, достойная внимательного изучения, но это занятие стоило отложить на потом. Вволю налюбовавшись, Сент-Ив спустился по лестнице и, миновав еще пару комнат, прошел под гигантской аркой в зал и, дернув за толстый шнур, заставил шторы подняться. В глаза его ударил послеполуденный свет.

Высокое окно без ставней выходило на Уордор-стрит, вид на которую частично закрывали разросшиеся можжевельник и самшит, посаженные вдоль стен дома и плотно увитые длинными плетями ползучего инжира. Видимо, их не подрезали годами, как не поднимали и занавеси, чтоб ненароком не впустить солнце в затянутое нездоровым сумраком помещение.

Донесшийся сверху грохот падения, сопровождаемый чьим-то сдавленным перешептыванием, подтолкнул Сент-Ива вплотную заняться тем, что показалось ему входным люком корабля; сработав, надо полагать, от прикосновения руки ученого, круглая панель с тихим шипением отошла вдруг в сторону, подобно скале, преграждавшей вход в Аладдинову пещеру.

Внезапная возможность заглянуть внутрь инопланетного судна вызвала у Сент-Ива сильнейшую дрожь, почти лишившую его навыков управления конечностями. Несмотря на это прискорбное обстоятельство, ученый предпринял попытку залезть в кабину, но нога его тут же соскользнула с гладко отполированного округлого выступа обшивки, а руки понапрасну попытались уцепиться за скользкий край отверстого люка.

Непроизвольный вздох разочарования, вырвавшийся из застывшей от волнения груди Сент-Ива, напомнил ему, что человеку свойственно дышать. Ученый ощутил слабость и легкое головокружение, осознавая, что наконец стоит перед предметом своих долгих и по большей части безнадежных поисков и сгорает от страха, что в любой миг может услышать за спиной щелчок взводимого курка или грубый оклик кого-то из подручных Дрейка. Сент-Ив схватился за подлокотник одного из мягких кресел, подтащил его к кораблю и вскочил на сиденье, но чуть не упал, провалившись почти до пола в мягкой, слабо подпружиненной подушке. Тогда, привстав на подлокотник и опасно раскачиваясь, он головою вперед проскользнул в люк и, захлопнув за собою дверцу, шлепнулся на мягкое сиденье.

Сент-Ив устроился поудобнее, покрутил головой, осматривая внутренность корабля: повсюду циферблаты, кнопки и клапаны. Он был готов поспорить, что сумеет угадать предназначение не менее чем полудюжины из них, но прочие оставались загадкой. Вмонтированные в стены циферблаты накрыты прозрачными защитными крышками из полированного кварца, а пространство внутри заполнено, кажется, некоей фиолетовой жидкостью. Повсюду рассеяны ждущие нажатия кнопки, изготовленные из какого-то подобия слоновой кости и эбенового дерева. Сент-Ив ощутил вдруг потребность пробежать по ним пальцами — похожее желание часто возникает при виде клавишей рояля. К сожалению, результат исполнения подобной пьесы был непредсказуем и с легкостью мог обернуться гибелью «пианиста» — да наверняка обернулся бы. Изобретатель погрузился в раздумья, отталкиваясь в своих умозаключениях от недавних выводов о примечательном родстве соотносимых объектов во Вселенной. Пальцы его нерешительно блуждали от одного переключателя к другому. «Кто не рискует…» — сказал он себе, задержав палец у белой кнопки, обозначенной чем-то вроде иероглифа, похожего на солнце. И отважно ткнул ее. Циферблаты зажглись, подсветив фиолетовую жидкость. Осмелев, он нажал другую — подле изображения эолоподобного