Гомосексуальное влечение в революционной России. Регулирование сексуально-гендерного диссидентства - [116]

. В восьми процессах Московского городского суда о мужеложстве между 1935 и 1941 годами фактически нет следов «кампании правосудия». Казалось, что судьи почувствовали неловкость в отсутствие гласности о таких преступлениях. Шесть из восьми судов по обвинению в мужеложстве, в которых проходили тридцать два из тридцати шести подсудимых, проводились за закрытыми дверями²⁸. Сдается, что число судов за закрытыми дверями в данном случае превышало число аналогичных судов по гетеросексуальным половым преступлениям (о чем речь пойдет ниже), однако в отсутствие репрезентативной выборки мы не можем однозначно делать такие выводы. Заключение Бена Де Джонга (De Jong, Ben) о том, что в 1960—1970-х годах суды против мужеложства проходили за закрытыми дверями, выдвигаемое «как само собой разумеющееся», необязательно справедливо и для предыдущих десятилетий²⁹. Тем не менее, если рассматривать эти примеры вкупе с завесой молчания, скрывающей разъяснения по преступлениям такого рода даже от юристов, то можно прийти к выводу, что судьи не видели воспитательной ценности в огласке таких процессов и считали, что открытые суды против мужеложства принесут больше вреда, чем пользы.

В то время как эти документы (главным образом приговоры и апелляции) почти не содержат пояснений относительно самих процессов, в них часто встречаются описания мужской гомосексуальной субкультуры, с которой боролось новое законодательство. Парадоксально, но эти краткие документы свидетельствуют о выживании этой субкультуры, а не о ее кончине. На более ранних процессах отмечалось, что продолжаются общение, шатания по улицам и публичный секс, особенно в окрестностях московского Бульварного кольца. В ноябре 1934 года Безбородов и Грибов («заводила», чья телефонная книжка попала в руки милиции), «желая распить вина», посетили квартиру некоего Петра «по кличке Баронесса, у которого был целый притон гомосексуалистов». Суд счел эту квартиру одним из самых значительных «мест встреч педерастов», при том что о судьбе Баронессы и его «притона» мы ничего не знаем³⁰. Другим местом встреч был парк «Эрмитаж». Близлежащее Бульварное кольцо связывало этот небольшой зеленый уголок с Трубной площадью и с общественным туалетом на ней, одним из наиболее посещаемых столичных «мест встреч». Судя по документам, это заведение располагалось под землей и имело округлую форму, кабинки располагались вдоль стены, по периметру, и были обращены фасадом внутрь. Кабинки без дверей имели лишь широкие проемы над полом³¹. Все пользовавшиеся туалетом могли видеть друг друга, и, очевидно, благодаря такому извращенному наблюдению заинтересованные лица либо назначали встречи, либо отказывались от них. Левин, обвиненный в 1941 году в мужеложстве, описал, как он обнаружил этот туалет:

Однажды осенью 1940 года я шел из ресторана по Цветному бульвару к своей квартире на Неглинной ул. в д<оме> N° 17. По пути я зашел в уборную на Трубной площади и там, помимо моего желания, со мной был совершен акт мужеложства. Ко мне подошел какой-то мужчина и стал онанировать, взяв за мой половой член. Я особенно не сопротивлялся. Месяц<а> через полтора после этого случая я опять пошел в уборную на Трубной пл., но уже с определенной целью, меня потянуло туда для совершения акта мужеложства. Таким образом я раз пять или шесть совершал акты мужеложства³².

Иногда Левин приглашал партнеров домой, чтобы провести с ними ночь, с другими занимался сексом на месте. Он утверждал, что одиночество толкало его на пьянство и что лишь алкоголь виноват в том, что он захаживал в этот туалет, а вовсе не желание найти компанию³³.

Никитский бульвар, начинающийся от площади Никитские ворота, где в 1937 году Терешков и Сергеев «были пойманы с поличным» в мужском туалете, фигурировал и в других признаниях. Один подсудимый объяснял допрашивавшим его следователям: «В 1936 году в квартиру, где жил я, переехал артист балета Афанасьев. <...> Он мне показал места, где встречаются педерасты: Никитский бульвар и Трубную площадь». Другой подсудимый утверждал, что в начале 1930-х годов ему «говорили, что основные места педерастов были Никитский бульвар, Трубная, бар на Арбате, Центральные бани». В то время бары и бани принадлежали городским властям. Некогда пропитанные духом коммерции, часто посещавшиеся представителями тогдашней субкультуры, в описываемое время такие места упоминались уже редко³⁴. Кроме того, Сретенский и Чистопрудный бульвары, упомянутые в 1927 году «мужчиной-проституткой» Т.П., продолжали и в середине 1930-х годов фигурировать в качестве места встреч. В 1935 году Анисимов и Бродский «случайно знакомились на Сретенском и других бульварах гор. Москвы с мужчинами-педерастами, вступали с ними в половое сношение в уборных, на квартирах и на бульварах...»³⁵

Бульварное кольцо в центре Москвы осталось не затронутым радикальной перестройкой в соответствии с планами первых пятилеток по реконструкции столицы. Оно счастливо избежало строительных завалов, царивших повсюду в центре. Список преступных деяний кинорежиссера Ивана Синякова позволяет предположить, что преобразование Москвы в образцовый социалистический город парадоксальным образом сказалось на появлении и новых «сексуализированных» территорий в сердце столицы. В 1936 году И. Синяков заводил знакомства с сексуально доступными солдатами и матросами на площади Свердлова, расположенной перед Большим театром, а в следующем году — неподалеку от Манежной площади. Это наиболее ранние упоминания о гомосексуальных контактах на этих площадях, располагающихся вблизи станции метро «Охотный ряд». Открытие метро в 1935 году и преобразование центральных транспортных артерий, которые вели к массивному зданию гостиницы «Москва» (в 1930-е годы улицы Моховая и Охотный ряд были переименованы в проспект Маркса), словно магнитом притягивали любопытствующих. Военнослужащие в увольнении и гражданские, посещавшие столицу в конце 1930-х годов, стекались толпами к метро, особенно к станциям в центре города. К 1950-м годам, по всей видимости, благодаря новым транспортным развязкам, площадь Свердлова с зеленой лужайкой перед Большим театром стала новым местом встреч, заменившим прежнее на Бульварном кольце