Гоминиды - [28]

— И здесь десятифутовый потолок — это около трёх метров, — продолжала Луиза. — То есть, потребовалось бы добавить примерно объём этой комнаты.

— Более-менее.

— Это смешно, Луиза, — сказала Бонни Джин. — Вы нашли там только одного человека.

Луиза кивнула, соглашаясь, но потом подняла свои изогнутые брови.

— А как насчёт воздуха? Что будет, если в сферу закачать сотню кубометров воздуха?

Нейлор кивнул.

— Я думал об этом. Думал, может быть, в сферу попал пузырь газа, хотя не представляю себе, как он мог проникнуть внутрь. Образцы воды, которые мы взяли, демонстрируют некоторую аэрацию, но…

— Но что? — спросила Луиза.

— Ну, вода действительно была насыщена газом — азот, кислород, немного CO₂, а также немного габброидной каменной пыли и пыльцы. Другими словами, обычный шахтный воздух.

— В таком случае, он не мог исходить из помещений нейтринной обсерватории, — заметила Бонни Джин.

— Точно так, мэм, — сказал Нейлор. — Воздух в обсерватории очищенный; в нём отсутствует каменная пыль и другие загрязнители.

— Но единственная часть шахты, которая соединяется с детекторной камерой — это помещения обсерватории, — сказала Луиза.

Нейлор и Шоуаноссовей кивнули.

— О’кей, о’кей, — сказала Бонни Джин, складывая руки перед собой и сплетая пальцы. — Что мы имеем? Объём содержащегося в сфере материала увеличился, как мы думаем, на 10 процентов или больше. Это могло быть вызвано впуском сотни кубометров неочищенного воздуха — хотя, если только воздух не закачивали феноменально быстро, его бы сжало давлением воды, не так ли? И, в любом случае, мы понятия не имеем, откуда этот воздух взялся — определённо не из обсерватории — или как он попал внутрь сферы. Всё верно?

— Всё примерно так и есть, мэм, — сказал Шоуаноссовей.

— И этот человек — мы тоже не знаем, как он попал в сферу? — спросила Бонни Джин.

— Нет, — ответила Луиза. — Технический люк, отделяющий заполненное тяжёлой водой внутренней пространство от обычной воды снаружи остался задраенным даже после того, как сфера лопнула.

— Ладно, — сказала Бонни Джин, — мы знаем, как этот… этот неандерталец, как они его называют — вообще попал внутрь шахты?

Шоуаноссовей единственный из присутствующих работал непосредственно на «Инко». Он развёл руками.

— Служба безопасности шахты просмотрела записи со всех камер слежения и журналы доступа за предшествующие инциденту сорок восемь часов, — сказал он. — Каприни — это шеф нашей охраны — клянётся, что когда найдёт того, кто пустил этого парня внутрь, полетят головы. Ещё худшие кары он обещает тем, кто его покрывает.

— Что, если никто не врёт? — спросила Луиза.

— Это просто невозможно, мисс Бенуа, — сказал Шоуаноссовей. — Никто не может проникнуть в обсерваторию незамеченным.

— Только если он пользуется подъёмником, — ответила Луиза. — Но что, если он пришёл другим путём?

— Думаете, он два километра спускался по вентиляционной шахте? — Шоуаноссовей сердито нахмурился. — Даже если бы он и правда это сделал — а для такого нужны стальные нервы — то камеры слежения всё равно бы его заметили.

— Я к этому и веду, — сказала Луиза. — Очевидно, он не спускался в шахту. Как сказала профессор Ма, его называют неандертальцем. Но это неандерталец с каким-то высокотехнологичным имплантом, вживлённым в запястье — я сама его видела.

— И что? — спросила Бонни Джин.

— Ну пожалуйста! — воскликнула Луиза. — Вы все наверняка думаете о том же самом, что и я. Он не пользовался подъёмником. Он не лез через вентиляцию. Он просто появился внутри сферы — он, и некое количество воздуха объёмом с эту комнату.

Нейлор просвистел начальные ноты музыкальной темы из «Стартрека».

Все рассмеялись.

— Да ладно, — сказала Бонни Джин. — Согласна, ситуация малость безумная, и искушение дать ей такое же безумное объяснение велико. Но давайте оставаться на твёрдой земле.

Шоуаноссовей тоже умел свистеть. Он изобразил тему из «Сумеречной зоны».

— Прекратите! — рявкнула на него Бонни Джин.

Глава 15

Мэри Воган была единственным пассажиром принадлежащего «Инко» самолёта марки «Лирджет», выполняющего рейс Торонто — Садбери. Садясь в самолёт, она заметила на его тёмно-зелёном боку надпись «Никелец-огурец».

Мэри воспользовалась коротким перелётом, чтобы просмотреть на портативном компьютере материалы по своим прошлым исследованиям; со времён публикации в «Сайенс» её исследований неандертальской ДНК прошло много лет. Читая свои записки, она наматывала на палец золотую цепочку от маленького крестика, который она всегда носила на шее.

В 1994 Мэри сделала себе имя, когда сумела извлечь генетический материал из тридцатитысячелетнего медведя, найденного в юконской вечной мерзлоте. Поэтому когда двумя годами позже в Rheinisches Amt für Bodendenkmalpflege — германском ведомстве, ответственном за археологические раскопки на территории Рейнланда — решили, что пришло время посмотреть, нельзя ли извлечь ДНК из самой знаменитой окаменелости всех времён, того самого человека неандертальского, они позвонили Мэри. Она колебалась: образец был обезвожен, никогда не замораживался, и — оценки разнились — ему было около 100000 лет, втрое старше медведя. Однако устоять было невозможно. В июне 1996 она прилетела в Бонн и явилась в