Гомер Пим и секрет Одиссея - [13]

Его трясло от нетерпения. Как назло, дорожные работы затрудняли движение, и драгоценные секунды были по-глупому потеряны.

Наконец мама припарковалась у школы за две минуты до начала занятий.

– Спасибо, мам, хорошего дня! – воскликнул он, стремительно выскакивая из машины.

– И тебе, большой мой мальчик, учись как следует.

Гомер ничего не ответил. Сказать по правде, мать не замечала, что скоро конец года и никто сейчас не трудится в полную силу. Кроме разве что мсье Лыса, учителя истории и географии, считавшего делом чести пройти всю программу до конца во что бы то ни стало. – Ты где был? Шевелись, а то напоремся на Лыса! – закричал ему Саша, увидев, как он бежит к входу.

Они с Лилу дожидались его, готовые принять наказание за опоздание из чистой солидарности. Потом стремглав понеслись в кабинет, где проходили занятия, ворвавшись туда в тот самый миг, когда учитель как раз собирался закрыть дверь. Он взглянул на часы и потом обвел взглядом троих опоздавших, которые с самым невинным видом рассаживались за партами. – Ну так? Что с тобой приключилось? – пробормотал Саша на ухо Гомеру.

Лилу, сидевшая перед ними, отодвинулась на стуле и запрокинула голову, чтобы лучше слышать.

– Я знаю, где мой отец… – прошептал Гомер.

– Ну, это ты уже нам сообщил! – шепнула в ответ Лилу, прикрыв рот рукой.

– Это сумасшедшая история. Вы мне не поверите…

– Лилу! Саша! Гомер! Будете продолжать болтать – отправлю на школьный совет! – пригрозил мсье Лыс.

Девочка безропотно выпрямила спину. Ее еще никогда не наказывали, в дневнике у нее не было ни единого замечания за поведение. Она не только была блестящей ученицей, но и хотела иметь безупречную репутацию.

А вот Саша охотно бы рискнул. Но обсуждать без Лилу – об этом не могло быть и речи. Придется подождать перемены, чтобы наконец узнать, что им так хотел сообщить Гомер.

Если только им удастся дожить до конца этого урока, бесконечного и до смерти скучного… Гомер ничего не имел против Людовика XIV, но если ты только что видел вживую великаншу, Цербера, химеру и лилипутов в цирке невообразимых размеров, то Король-Солнце и его Версаль немножечко блекнут и выглядят уже не так пышно.

Едва прозвенел звонок, как троица кинулась вон из класса.

– Ну что? – сразу же спросил Саша.

И вдруг Гомер растерялся, не зная, с чего начать. «С начала», – посоветовала бы ему Лилу, которая всегда служила образчиком строгой логики.

– Ну, сначала Биби-Два…

– Гомер, можно тебя на пару слов насчет лотереи?

Услышав голос мадемуазель Драпри, учительницы рисования, Гомер, разумеется, повернулся к ней.

– Э-э… у нас сейчас французский…

– Всего на минутку!

Сдержав вздох, он взглянул на Саша и Лилу, у них тоже был огорченный вид. Общение с мадемуазель Дра при во всех смыслах подтверждало теорию относительности времени, столь любезную сердцу Альберта Эйнштейна: минута с нею длилась не шестьдесят кратких секунд, а целую вечность! А уж если не терпится открыть друзьям безумные тайны… Начав с кучи совершенно лишних подробностей, учительница в конце концов сообщила ему о лотерейных билетах, которые Нинон обещала передать ей к Новому году. Гомер вежливо выслушал, переступая с ноги на ногу от нетерпения.

– Так я рассчитываю, что ты напомнишь тете, ладно? – наконец закончила она.

– Сейчас же пошлю ей эсэмэску.

Мадемуазель Драпри уже наметила другую добычу и отпустила мальчика.

– Уф, я чуть не помер, – проворчал он.

– Давай быстрее, а то опять опоздаем! – предупредила его Лилу.

Они шмыгнули в коридор и, как раньше, проскочили в класс под самый звонок, не успев поговорить. В довершение бед все смежные места были заняты, им поневоле пришлось сесть в разных концах. Гомеру уже начинало казаться, что все нарочно складывалось против него, чтобы он не смог обо всем рассказать друзьям.

Затем пришлось вынести самый длинный в его жизни урок французского. Много раз он ловил взгляд Саша, сидевшего у окна: его приятель мучился от любопытства и тоже больше не мог терпеть. Лилу сидела впереди, и Гомер видел только ее спину и длинные каштановые волосы, собранные в высокий хвост. Она притворялась, что слушает учителя, который не нашел более увлекательного занятия, чем чтение вслух по ролям пьесы, и раздал ученикам листочки с текстом, не считаясь с их желанием в этом участвовать. Гомера утешало только одно: ему роли не досталось.

Когда бесконечный урок все-таки завершился, Саша молитвенно сложил руки, возблагодарив небеса.

Не обмолвившись ни словом, они стремительно выскочили из класса, раньше всех вбежали в столовую, набросали на тарелки, что попало под руку, и уселись за самым дальним столиком.

– Ну наконец-то, – сказал Саша, – говори же скорей, что случилось?

– Да всё Биби-Два… – начал было Гомер.

– А я-то думал, это был твой отец, ведь ты сказал, что узнал, где он!

– Дай ему сказать! – проворчала Лилу.

Гомер протер глаза, потом провел рукой по лицу. Все это сейчас казалось бредом.

– С начала, Гомер, начни с начала, – посоветовала ему подруга.

При этих словах он посмотрел на нее так оторопело, будто переживал случившееся заново. Мысли роились в голове, толкали друг друга, летая и потрескивая, как искры.