Голый дикарь из культурной страны - [17]

Полевой агент Херцог воспринял сообщение с юмором.

— Хотел бы я посмотреть на вас сейчас, — сказал он. — Вы там друг другом не увлекитесь, камрады, все-таки зрелище не для слабонервных! И не смотрите на задницы друг друга. Помните, что в рейхе не поощряют гомосексуализм!

— Когда я вернусь, — пообещал оберштурмфюрер, — я с тобой обязательно займусь любовью. Постараюсь на совесть, обещаю. А сейчас тебе будет на что посмотреть. Поднимай «файтеры», ищи черных сук, мне эти игры уже надоели! Это я буду варить из них зуппе, Ганс! С перцем и лавровым листом!

Солнце уже поднялось достаточно высоко. Ночные тени медленно исчезали, растворялся среди деревьев обычный предутренний туман, и оживала птичья мелочь, живущая в кронах деревьях. Резко закричал и защелкал клювом попугай, где-то неподалеку взвизгнули проснувшиеся обезьяны.

— Кстати, Ойген, — сказал оберштурмфюрер. — Жрать хочется. Распорядись, чтобы подстрелили парочку бабуинов. Только пусть поставят глушители, пока нам шум ни к чему.

12. АФРИКАНСКАЯ ДЕРЕВНЯ БУБАРАЙ, ЮЖНЕЕ ОЗЕРА ВИКТОРИЯ. НАПАДЕНИЕ ВТОРОЕ

Ойген ун-Грайм остался голодным.

Нет, он не был брезгливым, но он видел, как удачливые охотники разделывают обезьян, и не мог отделаться от чувства, что присутствует при акте каннибализма. Пусть инструктора в последних классах бюргера и учили, что в случае тяжелых оперативных обстоятельств каннибализм вполне допустим, ибо помогает группе выжить, ун-Грайм никогда бы не смог заставить себя запустить зубы в кусок мяса, бывший совсем недавно его товарищем. Помнится, перед ними выступал майор абвера, бывший германский агент, за заслуги признанный арийцем и ушедший на заслуженный отдых. Его представили воспитанникам бюргера как бывшего резидента германской разведки Мищенко Ивана Григорьевича, русского из казаков. Плотный, слегка кривоногий, со смуглым лицом, которое оттеняли уже совсем седые волосы, с дружелюбным прищуром серых спокойных глаз, Мищенко рассказывал им, как в 1933 году во время очередной ходки на территорию советского Дальнего Востока, преследуемый пограничниками, он с группой проделал семисоткилометровый переход по тайге. При этом, утопив на переправе оружие и продукты, он убил самого молодого члена группы (они в подобных обстоятельствах все равно гибнут первыми, господа!) и его мясом вместе с остальными питался в течение двух недель.

— Главное, не думать, что ты ешь, — сказал бывший разведчик и диверсант. — Обычное мясо, может, слегка сладковатое. Жестче курятины и мягче, скажем, баранины… Думать надо о том, что твоя гибель ничем не поможет делу, а значит, ты должен выжить и записать принесенную жертву на счет врага, который вынудил тебя поступить таким образом. Принести в жертву одного, чтобы спасти остальных — вот чем должен руководствоваться командир в экстремальных условиях. Выжить, чтобы нанести существенный урон врагу.

Может, он и в самом деле был прав, но его рассказ Ойгену не понравился. Душок у повествования был нехороший. Вот и сейчас, увидев небрежно брошенные рядом с костром почти человеческие кисти передних лап шимпанзе, он вдруг вспомнил тот давний рассказ и уже не смог пересилить себя, ограничившись сублимированным соком, разведенным до нужной кондиции, и галетами.

Остальные ели молча, обычных шуток не было. Трудно было сказать, что тому оказалось виной — схожесть подстреленных обезьян с человеком или случившееся ночью нападение.

Вид у всех был весьма непривлекательный — ни дать ни взять, настоящие туземцы, только наличие оружия, белые шлемы БКС и пластиковые ранцы, которые оказались не по зубам (или что там у них вместо зубов) термитам, говорили о том, что на поляне находятся цивилизованные люди.

— Ротенфюрер, — сказал Венк. — Направьте в деревню две двойки. Пусть проведут разведку. Если все нормально, мы займем деревню. Подождем, что нам подскажут «файтеры» Херцога.

— На вашем месте я бы не рисковал, — сказал англичанин. — Там могут ожидать неприятные сюрпризы.

— Легко давать комментарии на случившееся, — с некоторым раздражением отозвался оберштурмфюрер. — Мне сказали, что вы специалист и хорошо ориентируетесь в местных делах. Хотелось бы услышать что-то более определенное и полезное.

Англичанин пожал плечами. Он был в накидке из лиан, сквозь прорехи ее проглядывало развитое мускулистое тело и курчавые рыжие волосы на груди.

— Я же и говорю, — упрямо сказал он. — В деревне вас могут ожидать неприятные сюрпризы. Дрессированные крокодилы, например. Говорят, что они охраняют деревню от пришельцев. И вообще, об этом колдуне говорят разное, но все сходятся на том, что он настоящий колдун.

— Ротенфюрер, — приказал Ойгену Венк, — скажите разведке, чтобы вели себя осмотрительно. И обязательно расскажите им о крокодилах. Это заставит наших людей быть более осторожными и внимательными.

Первую двойку составили ун-Крамер и ун-Отто, во вторую вошли ун-Ранк и его неизменный напарник ун-Грозе.

— Возьмите гранаты, — посоветовал Ойген. — И будьте предельно внимательны. Наш проводник что-то мямлил насчет охраняющих деревню крокодилов. Не думайте, что крокодилы медлительны, на самом деле они могут набирать скорость как «фольксваген» — быстро и незаметно. А уж о силе их челюстей я и говорить не буду, в Берлинском зоо был случай, когда одуревший от безделья крокодил напал на электрокар. Вы даже представить не можете, как он его разделал! На станинах шассе остались вмятины от зубов.