Голые - [2]
Я покачала бокалом, жестом показав на Патрика:
– Он пытается уговорить меня не пялиться на задницу.
– Что-о-о? А я-то думал, мы все собрались здесь, чтобы пялиться на мужские задницы!
Тедди потряс своей пятой точкой, я – своей, мы столкнулись задами и залились тем видом смеха, что обычно привносит нотки разудалого веселья в праздничную атмосферу. Патрик наблюдал за нами, снова скрестив руки на груди и подняв бровь. Покачав головой, он с укоризной бросил:
– Простите меня за то, что пытаюсь быть другом!
Мы с Патриком дружили довольно давно. Когда-то, много лет назад, нас даже связывало нечто большее. Патрик думал, что общее прошлое дает ему право настырно опекать меня, и я позволяла ему это, потому что… ну хорошо, потому что просто обожала его. А еще потому, что в моей жизни никогда не было слишком много любви, и мне не хотелось отказываться хотя бы от маленькой ее порции.
Тем не менее нынешнее проявление заботы казалось чрезмерным даже для Патрика. Мы с Тедди озадаченно переглянулись. Я пожала плечами.
– Сгоняю-ка я на кухню, принесу еще вина, мои милашки, – вызвался Тедди. – Вам что-нибудь прихватить?
– У меня все есть. – Я приподняла свой бокал, все еще наполовину полный.
Патрик отрицательно покачал головой. Мы вместе проследили, как Тедди пробирается через толпу. Только когда он оказался вне пределов слышимости, я обернулась к бывшему бойфренду:
– Патрик, если ты пытаешься сказать не в самой деликатной форме, что трахал того незнакомого мне парня…
Резкий, отрывистый хрип, слетевший с уст Патрика, настолько отличался от его обычного смеха, что от изумления я потеряла дар речи. Друг решительно тряхнул головой:
– О нет! Только не его!
От меня не укрылось смущение, с которым Патрик поспешил отвести взгляд. Этот жест дал понять гораздо больше, чем если бы кто-то рассказал мне всю историю – тут, очевидно, слова были не нужны. Черт! Здесь даже не требовалось много наблюдать, чтобы прояснить ситуацию.
Усмешка сбежала с моего лица. Патрик никогда не делал тайны из своей личной жизни, и я слышала больше историй о мужчинах, с которыми он спал, чем хотела. Патрик был не из тех, кого отвергают – по крайней мере, такие казусы случались с ним нечасто. Сейчас мне оставалось лишь наблюдать, как краска заливает лицо друга, медленно подползая к его прекрасным высоким скулам.
Я снова бросила взгляд через всю комнату, в направлении Алекса Кеннеди.
– Он бортанул тебя?
– Тсс! – зашипел Патрик, хотя музыка и болтовня звучали так громко, что никто не мог нечаянно нас подслушать.
– Ничего себе!
Губы Патрика сжались еще крепче.
– Да замолчи ты, наконец!
Я в который раз посмотрела на Алекса Кеннеди, который все еще стоял в гостиной, опершись рукой на каминную доску. Теперь я заметила отутюженные стрелки на его черных брюках, обратила внимание на то, как аккуратно мягкий черный вязаный свитер облегает его широкие плечи и узкую талию. Что и говорить, этот Алекс умел носить одежду, впрочем, как и остальные мужчины, присутствующие здесь. Издали я могла видеть его темные глаза и длинноватые светло-каштановые волосы, которые выглядели так, будто он много раз проводил по ним рукой – или только что скатился с кровати. Чтобы выглядеть хорошо, подобные волосы требуют множества средств и усилий, и его шевелюра не была исключением. У меня возникло ощущение, будто красота черт Алекса сильно преувеличена, и на самом деле он не был таким уж прекрасным. Нет, объект моего изучения был, безусловно, очень мил, но, если бы Патрик не прицепился с этим своим «не смей даже смотреть», я бы, вероятно, взглянула на Алекса один раз, может быть, другой, но никогда не обратила бы на него внимание снова.
– Как так вышло, что я никогда прежде его не встречала?
– Он не здешний, – ответил Патрик.
Я опять оглянулась на мужчину, которого, повинуясь столь отчаянному желанию приятеля, мне стоило игнорировать. Алекс, казалось, был увлечен разговором с одним из друзей Патрика, их лица были напряжены и серьезны. Эти двое явно не заигрывали. Стоявший напротив Алекса человек гневно пил, его горло интенсивно работало.
Мне не нужно было поднимать руки, соединять большой палец одной руки с большим пальцем другой, а указательный – с указательным, чтобы изобразить границу фотографии, композицию которой уже мысленно составляла. Мое сознание делало это автоматически в то же самое время, когда наполнялось подробностями истории двух незнакомцев. Вспышка, щелчок… Я не захватила свою фотокамеру, но все же могла представить этот снимок. В уме я вставила Алекса в кадр – чуть сместив от центра и немного не в фокусе.
Проворчав что-то себе под нос, Патрик пихнул меня локтем в бок:
– Оливия!
Я снова взглянула на него.
– Перестань быть этакой наседкой, Патрик! Ты думаешь, я – идиотка?
Он нахмурился:
– Нет. Я не думаю, что ты – идиотка. Я просто не хочу…
Именно сейчас, в самый неподходящий момент, вернулся Тедди, и предостережение Патрика скрылось за натужной, неестественной улыбкой. Я тут же узнала ее, да и один взгляд в его глаза сказал о многом. Я не видела чего-то подобного довольно давно, но реакция друга была мне отлично знакома. Патрик что-то скрывал.
Элли встретила его в кондитерской. Это была не простая кондитерская, а магазинчик из тех, куда вы пошли бы купить дорогущую коробку конфет для жены шефа, если хотели бы загладить вину перед ней за то, что спали с ее мужем. В подобные авантюры Элли иногда пускалась. Ей нравилось вызывать желание у мужчин. Она испытывала острое чувство удовольствия: как же здорово понимать, видеть, что тебя хотят! А дальше просто секс – без эмоций, без любви, без обязательств. Только секс, и ничего больше. Но с новым знакомым Дэном все оказалось не так, как с другими...
Путешествие по шоссе означает для Молли свободу. Свобода похожа на нее. Свобода может принимать свои собственные решения. И, в конце концов, сексуальная свобода наступает полностью за её счёт… Она понимает: с этого момента никакой сдержанности и больше никаких правил – считается только похоть. И когда на большой ревущей «Шевроле Импала» за угол поворачивает дерзкий Джейк, Молли становится ясно: он – мужчина, с которым она может дать волю всем своим безудержным эротическим фантазиям!
Ещё вчера Дилия, студентка академии наставников, мечтала стать боевым магом. Она и представить себе не могла, что мечта не только сбудется, но и втянет её в водоворот событий, где судьба всего мира будет поставлена на карту. Что кровавая бойня, развязанная лидером соседнего государства — это лишь преддверие небывалого светопреставления. И только она способна остановить силы зла, готовые поглотить Шангию. Свобода, любовь, справедливость — смогут ли эти понятия дать силы, чтобы предотвратить древнее пророчество, объединить две враждующие страны и остаться собой?
Джейкоб Я не заслуживаю ее, но желаю несмотря ни на что. Я увидел Поппи и захотел заполучить эту невинную красотку для себя, отметить ее так, чтобы любой мужчина понял – она принадлежит мне. И плевать, что мне лучше держаться от Поппи подальше, а вовсе не добиваться ее любви. Я не могу. Вопреки всему она будет моей. К черту все возможные последствия. Даже закрою глаза на то, что собираюсь развратить ее. Поппи – это все, чего я желаю. А терпение никогда не было моей сильной стороной, особенно, когда дело касается того, чего я жажду с такой силой. Поппи находится на самом верху моего списка желаний. Поппи Я видела устремленный на меня взгляд Джейкоба: властный, собственнический, полный нужды.
Что делать, когда теряешь всё? Что делать, когда внезапно, в мгновение ока, вся твоя жизнь полностью разрушена? Когда ты остаёшься совсем одна… Выживать. Милена, потеряв всех своих друзей и своего возлюбленного, оказывается в чужом для неё мире. В мире, где жестокость, похоть и насилие возведены в совершеннейший абсолют. Где нет места жалости и состраданию. В мире, где нет места свету. Сможет ли полукровка с человеческой душой стать здесь своей? Сможет ли она стать такой же — жестокой, беспощадной? Забыть о человеческих принципах, морали и нравственности? Или же она так и останется просто игрушкой в руках властелинов этого мира?Предупреждение: специфические эротические сцены, сцены группового секса и иногда сцены пыток.
Прошло два года с тех пор, как нашумевшее мероприятие объединило двух непримиримых врагов. И все бы хорошо, но нашелся человек, который посчитал, что имеет право втянуть иллюзионистов в жестокую и опасную игру, где основная ставка - жизнь. Хотите знать, что из этого выйдет?.. Билеты приобретайте в кассе. И не забудьте захватить попкорн!
Его темная одержимость лежит слишком глубоко. Как девушка, которая является драгоценной куколкой для своего отца, может ощущать себя, словно грязная шлюха? Ранее. Когда мой отец повторно женился, все в моей жизни пошло не так … она усложнилась. Мой новый сводный брат оказался монстром, который просто на дух меня не переносит. Неприемлемость, контроль и его наглость, превратили мою жизнь в ад. Шантажируя меня теми вещами, которые я никогда не делала. Неправильными вещами. У Оливера Кинга имеются правила.