Голубые столбы Тиэлии - [52]

До Семина, видимо, тоже кое‑что дошло. Он покраснел, как вареный рак, зыркнул на Фила испепеляющим взглядом и направился к своей сумке. Саша достал из нее обычную ученическую тетрадь в клеточку и протянул ее писателю.

— Возьми, Сид, — просяще сказал он. — До меня, дурака, сразу не дошло, насколько ценны для тебя эти листочки. И тоже прости меня, пожалуйста! Ведь в любом случае брать чужое очень нехорошо.

Сид молча взял подарок. Это стало знаком их примирения.

Фил поспешил удалиться. Он понял, что больше разговаривать ему с друзьями не о чем и разогреть ссору ему больше не удастся. "Ладно, — думал Фил, поглаживая "вросшую" в него кимору, — не сейчас, так в другом случае я для них что‑нибудь состряпаю". За ночь в его голове созрел коварный план. Он решил поссорить всех единым махом. Надо сказать, что не таким уж безгрешным был этот зануда Фил. Его давно разбирало любопытство относительно земной пищи. И ночами сыщик залезал в кастрюльки Евдокии Петровны, пробуя то одно, то другое. Особенно ему понравился борщ. Однажды днем, наблюдая за хлопотами старушки над приготовлением борща, Фил заметил, как та добавляет в блюдо соль маленькими порциями и постоянно пробует варево. "Жалеет, карга, припасов", — сообразил он. Ночью, плеснув в тарелку борща, Фил решил сделать его еще вкуснее. И бухнул туда целую ложку соли. Понятно, что после этого борщ нельзя было взять в рот. "Хитра, старая, меру знает", — расстроился сыщик, оставшись без лакомого блюда. Налить вторую тарелку он не решился. Исчезновение борща стало бы очень заметным.

В эту ночь Фил решил насолить своим противникам в полном смысле этого слова. На рассвете он пробрался к кастрюле с первым блюдом и высыпал в нее чуть ли не полпачки соли. Ожидая обеда, Фил ходил сам не свой. И дождался.

Согнав всех засонь за стол, Евдокия Петровна поставила перед каждым тарелку с горячим. Зазвенели ложки о края тарелок, и вдруг раздалось всеобщее:

— Фу‑у!

— В чем дело? — всполошилась баба Дуня. — Али горячо очень? Так вы подуйте.

— Да нет, — бросил Туй с досадой ложку и вышел из‑за стола. — Вы, Евдокия Петровна, и впрямь решили отравить нас.

— Ты уж, бабушка, действительно… — скривился Саня и отправился вслед за Туем.

Остальные промолчали, но тоже встали и направились восвояси. На глазах бабы Дуни появились слезы. И, вероятно, все бы кончилось самым печальным образом, не вмешайся Тоса.

— Остановитесь! — властно сказала она.

Анюта, Тия, Тан, Саня, Вовочка, Сид и Сад замерли.

— Кто‑то очень хочет сломить нас, и ему это удается пока. Я не сторонница единоначалия. Но обстановка, в которой мы живем, ужасна. И с сегодняшнего дня по праву самого старшего из вас я беру власть в свои руки. Сегодня вечером прошу всех собраться в женской комнате.

Фил, ушки которого были на макушке, услышав это объявление, застонал. ’’Проклятую Тосу не проведешь, — негодовал он. ‑ ‑ Мгновенно испортила мне все дело”.

Вечером в женской комнате собрались все. Рассевшись на стульях и кроватях, примолкли. Встала Тоса.

— Наверное, вы поняли причину моего недовольства вашим поведением. Со следующего дня в комнатах Бауэра вводится строжайшая дисциплина. Никакого сна до самого обеда! Никаких бесед на повышенных тонах. Но этого очень мало для того, чтобы держать себя в состоянии, достойном мыслящего существа. Нужно всем вместе занять себя чем‑нибудь. Кто может предложить что‑нибудь дельное и стоящее?

Поднялся Сад.

— Думаю, что нужно взяться за сборку кибера‑хозяйки новейшей конструкции. Занятие увлекательнейшее! И польза от него будет большая. Евдокия Петровна очень устает, и у нее появится хороший помощник.

— Здорово, конечно, — сказал Тан. — Но уважаемый Сад забыл, где мы находимся. Ведь у нас нет ни одной детали.

И снова положение спасла Тоса:

— Не отчаивайтесь, друзья, — сказала она. — Мы с вами создадим театр. Первый театр Бауэра и новый театр Тиэлии!

— Ур‑ра! — завопили ребятишки, на все сто одобрив предложение тиэлянки.

— Пока основной груз по созданию театра возьмут на себя Сид, Саня и Вовочка. У них есть несомненная склонность к литературе и определенные способности. За сегодняшний вечер и завтрашний день они должны сочинить пьесу. Потом устроим читку и распределим роли. Думаю, что работы хватит на всех. Будут у нас и костюмеры, и артисты, и декораторы. Кто не согласен?

Возражений не было. Когда веселая толпа схлынула из женской комнаты, Тоса остановила Туя и шепотом заговорила с ним:

— Туй, на театре мы сможем протянуть от силы дней десять. А чем дальше будем поднимать дух? Нужно срочно искать связь с друзьями. А от них почему‑то нет никаких вестей. Уж! не случилось ли что с Туей?

— Я сам не нахожу себе места. Не беспокойся, Тоса, занимайся театром. А пока вы ставите спектакль, авось все изменится к лучшему…

ХИТРОСТЬ ВО СПАСЕНИЕ

Напрасно Тоса и Туй упрекали Тую в бездействии. Девушка ни на секунду не переставала думать о своих несчастных друзьях. Кругом все твердили одно: ’’Преступники наказаны”. Но как наказаны, об этом не знал никто. Обычно на Тиэлии тщательно скрывали от всех местонахождение провинившихся граждан, дабы иные милосердные тиэляне не лезли к ним с помощью. И, ясное дело, пока Туя находилась в неведении, она никак не могла помочь осужденным. Стало быть, ей нужно было во что бы то ни стало выяснить, где же содержатся ее товарищи.