Голубятня на желтой поляне. Роман-трилогия - [27]

- Какой же он приёмыш? Он с родной тёткой живёт.

- Тётка тёткой, да и не родная она, а бес её знает какая. А за тобой-то он, бывало, как пришитый ходил…

«Да замолчи ты, дубина», - тоскливо подумал Яр.

И сказал:

- У него свои дела, мальчишечьи…

- Свои-то свои… Он, конечно, парнишка вроде смышлёный. И вежливый такой, только от нашей ребятни всё в сторонке держится. Со взрослыми нормально, а мальчишек здешних боится, что ли. Мне с башни всё видно…

- Не привык ещё, - сказал Яр. - По старым друзьям тоскует. Я же говорил, у него друзья погибли в обвале…

Пауль повздыхал, закивал, хотел опять заговорить, но язык у него стал потяжелее: во время беседы они с Захаром пропустили по паре кружек.

- Пора… - Яр поднялся.

В баре прибавилось посетителей. У двух бочек устроились компании по три человека. Дымили трубками. Оранжевое солнце пробивало зеленоватые клубы дыма, которые поднимались к потолку - к запылившимся моделям парусников и стеклянным шарам, оплетённым сизалевыми сетками. Шары - это были поплавки от сетей. Ещё недавно такой поплавок Яр подарил Игнатику…

Яр резко шагнул к выходу. Чёрный Яков закричал из-за стойки:

- Яр! Что же ты, а? После одной кружки не уходят! А, Яр?

- На вахту же…

Но тут его заметили другие.

- Яр! Подсаживайся!

- Давай, давай, Яр! Четверо - не пятеро, садись к нам…

- Не могу, ребята, надо Стефана менять. Время.

- Ну, что Стефан? - сказал со своего места Пауль. - Стефан молодой, подежурит ещё часок. Я вот пойду и скажу: «Ты, Стефан, подожди. Яр не часто с нами сидит, пускай побудет у Якова, а ты ещё подежурь маленько…» Дай мне, Яков, кружку, я отнесу Стефану.

«Ну и пусть», - устало подумал Яр. Стефан и в самом деле мог подождать, нравы здесь были простые.

Яр подошёл к бочке, за которой тянул пиво диспетчер Феликс. Он Яру нравился. Молодой ещё, но кряжистый, русобородый, по-стариковски спокойный. На первый взгляд он казался даже мрачным. Но глаза были ласковые и какие-то беззащитные. Кроме Феликса сидели тут механик поселкового кинотеатра Дымок - совсем мальчишка - и старый мастер канатного дела Антон Хвост, такой же разговорчивый, как Пауль Верхняя Душа.

Феликс улыбнулся. Дымок солидно крякнул и сделал глоток, а старый Антон заговорил:

- Садись, Яр, садись… Яша, ты нам принеси!.. Я вот смотрю, Яр, ты у нас целый месяц, а к здешней жизни всё не приспособился. Будто из другого мяса ты…

- Я человек с той стороны,- вздохнул Яр.

- Та сторона, эта сторона - предрассудки собачьи, - басовито сказал Дымок.

- Может, и предрассудки. Только откуда они взялись, вот вопрос, - осторожно проговорил Яр.

Феликс отвёл глаза и подавил улыбку. Старый Антон нелепо развеселился:

- Вопрос - это хорошо! Любопытному человеку интереснее живётся. Ты давай вопросы-то, мы, может, все тут и разберёмся!

- Хорошо. Что такое нашествие? - неожиданно для себя громко сказал Яр.

В баре замолчали. Потом кто-то мелко засмеялся.

Дымок солидно проговорил:

- Чушь это. Никаких нашествий не бывает.

- Бывают, - сказал Яр.

- Это шмели-то? - отозвался старый Антон.- Ну да, ну я знаю. На той стороне… А что шмели? У нас сроду не было…

- Это не просто шмели, - разозлившись, сказал Яр.

Феликс поцарапал бороду. Он был изрядно под хмельком, но сейчас посмотрел трезво.

- Яр, когда вулкан или цунами… вот, как на Жёлтых Камнях, например… никто же не спрашивает - что такое? Природа…

- Довели матушку-Планету, вот она и плюётся, - Сказали у соседней бочки.- И нечего тут искать других объяснениев…

- Кто довёл? - спросил Яр.

Старый Антон захихикал. Дымок, важно улыбаясь, курил. Феликс ласково проговорил:

- Яр, ты как с другой планеты, честное слово…

- Я и так с другой планеты, - ничем не рискуя, сказал Яр.

Старый Антон засмеялся, закашлялся, хлопнул по спине Дымка так, что у того вылетела трубка.

- Дым, пошли за пивом. Яков там уснул, не несёт…

Дымок важно поднял трубку, и они с Антоном двинулись к стойке.

Феликс царапал мундштуком латунный обруч бочки.

- Яр, ты хороший парень… Жаль, ты у нас не задержишься.

- Почему не задержусь?

- Ты сам знаешь. Тебе не это надо… Вопросы у тебя…

- А что, здесь не любят тех, кто спрашивает?

Феликс улыбнулся:

- Не здесь… Яр, ты совсем ничего не боишься?

«Боюсь потерять Игнатика», - подумал Яр, но это никого не касалось.

- Я пока не знаю, чего надо бояться…

- Ну и правильно! - вдруг пьяно сказал Феликс и грохнул кулаком по бочке. - Так и надо!.. Яша! Поставь, милый! Слышишь? Поставь ту пластинку! Один-то раз. Для Яра…

Шум в баре поутих. Яр оглянулся на стойку. Яков улыбался. Улыбка - беззубая щель на чёрном обезьяньем лице. С полки, из-за пёстрых бутылок, он достал плоский пакет, вынул пластинку, подул на неё. Положил на диск проигрывателя…

Стало совсем тихо. Солнце окуналось в море, стеклянные поплавки у потолка уже не блестели, но лампы ещё не зажглись. Скрытый за моделью галиона динамик зашипел. Потом ударил тяжёлый аккорд гитарных струн, пошла медленная мелодия.

И глуховатый мужской голос запел:

Когда мы спрячем за пазухи

Ветрами избитые флаги

И молча сожжём у берега

Последние корабли,

Наш маленький барабанщик

Уйдёт за вечерним солнцем

И тонкой блестящей льдинкой

Растает в жёлтой дали.