Голубой вереск - [31]

— Я так счастлива, — мягко произнесла она.

На мгновение Иэну захотелось поднять ее на руки и отнести обратно в ту гостиную. Но он знал, что ей бы этого не хотелось, и порыв прошел, почему-то оставив лишь чувство досады.

— Всю жизнь я соблюдал условности, — сказал себе Иэн позже тем вечером, — но сейчас, из-за того, что я влюблен, я отказываюсь их соблюдать.

Он чувствовал смертельную усталость и все же не хотел ложиться спать. Ему хотелось погулять с Линетт под звездным небом, покататься с ней в лодке по озеру, полазить по развалинам, посмотреть с древних стен на море, как когда-то в прошлом делали его предки. И все же он понимал, что его желания были смешны.

Он устал, Линетт тоже устала. Иэн понимал, что это было абсурдно и несбыточно, но ему хотелось совершать безумные поступки вместе с Линетт, вместо того, чтобы находиться в одиночестве, когда кровь кипела у него в жилах. Долгое время он не мог заснуть, прежде чем его сморил беспокойный сон. Ему снилось, что он превратился в оленя и за ним охотится Хэмиш.

На рассвете Иэн проснулся с радостным чувством, взволнованный, как школьник. В прошлом он часто ощущал это волнение первого дня каникул, когда, открывая глаза, вспоминал, что находится не в школе, а в Скейге, и внизу его ждет удочка.

Приближаясь к реке, Иэн радовался, как тогда, в детстве; и все же он чувствовал себя одиноко. Как было бы замечательно, будь с ним сейчас Линетт, но Иэн, понимая всю безрассудность этого желания, ощущал лишь легкое раздражение.

Но даже Линетт была забыта, когда он увидел, что благодаря недавнему разливу вода в реке поднялась до нужного уровня. Выйдя на берег, Иэн заметил большого серебристого лосося, который вынырнул из воды в нескольких футах от него.

Через пять минут Иэн прицепил на крючок муху, закинул удочку вниз по течению и, тихо напевая какую-то мелодию, натянул леску между пальцев. Вскоре начало припекать, и он ощутил хорошо известное всем рыбакам спокойствие и умиротворенность.

Иэн будто перестал быть человеком; он слился воедино с рекой, солнечным светом и тихим журчанием воды. Он медленно побрел по берегу, вспоминая каждую заводь, каждый изгиб и поворот. Здесь речка немного изменилась, там осыпался берег, но это все же была Скейг — речка, о которой он мечтал во многих далеких странах.

Он забросил удочку под другим берегом и тотчас почувствовал, как натянулась леска. Сердце как будто подпрыгнуло в его груди, и он вытащил удочку. Леска со свистом пронзила воздух; лосось метнулся вверх по течению.

Рыба была не очень-то тяжелой, но проворной — она подскакивала, прыгала и металась взад-вперед. Иэн начал задыхаться, преследуя ее по камням и под высокими берегами. Когда лосось начал выбиваться из сил, Иэн вспомнил про багор и с чувством смятения осознал, что скорее всего оставил его на берегу, где привязывал к леске муху.

До того места было добрых четверть мили вверх по течению, и, видя, в какой ситуации он оказался, оглянулся по сторонам в надежде, что где-нибудь в его поле зрения окажется пастух. И вдруг он услышал рядом с собой тихий голос:

— Вы ищете свой багор?

Иэн вздрогнул; он не слышал, как подошла Мойда.

— Я оставил его на берегу, — ответил Иэн.

— Я заметила его как раз в тот момент, когда вы поймали рыбу, — сказала она, — и принесла его вам сюда.

— Спасибо!

Ответ Иэна был кратким, но сердечным. В тот момент лосось в последний раз дернулся, и Иэн был вынужден поспешить за ним. Но рыба устала, и, сматывая леску, Иэн увидел, что лосось больше не сопротивлялся.

— Если хотите, я подцеплю его гарпуном, — предложила Мойда.

«А вы умеете?» — собрался было спросить Иэн, но придержал слова при себе. Мойда держалась так уверенно, что он понял — ее никак нельзя назвать неопытной в этом деле. Она нагнулась к воде, а Иэн медленно отходил назад, подтягивая к себе лосося.

Внезапно она повернулась, на солнце сверкнула сталь острого багра, и Мойда вытащила рыбу из воды.

— Отлично! — воскликнул Иэн.

Лосось был все еще жив. Иэн положил удочку и ударил лосося камнем по голове, чтобы положить конец его страданиям.

— Думаю, около девяти фунтов, — гордо произнес Иэн.

— Да, не иначе как зашел в реку сегодня утром, — заметила Мойда.

Иэн довольно вздохнул и достал портсигар.

— Вы курите? — поинтересовался он.

Мойда отрицательно покачала головой.

— Правильно, — одобрительно произнес Иэн. — Не люблю курящих женщин.

Девушка удивленно взглянула на него:

— Это потому, что вы — старомодный человек, или из соображений экономии?

— Старомодный, — сказал Иэн.

Он закурил сигарету и присел прямо на землю, затем посмотрел на Мойду:

— Присядьте на минутку и расскажите, как вышло, что вы пришли мне на помощь?

— Я шла в деревню, чтобы попросить, одолжить, а может, и украсть несколько яиц вам на завтрак, — объяснила она.

Иэн тряхнул головой и рассмеялся.

— «Бойтесь данайцев, дары приносящих», — процитировал он.

— Миссис Маккэй беспокоится, что для вас недостаточно еды, — продолжала Мойда, — и, кажется, все яйца, которые были в доме, пошли на вчерашний ужин.

— Вы поразительно щедры, — заметил Иэн.

Мойда кивнула:

— Миссис Маккэй знает, что я встаю рано, вот она и попросила меня об услуге.