Голубой огонь - [39]

Наблюдая, Сюзанна не забывала про фотоаппарат. Незаметно из-за спины полицейского она сделала снимок. Африканец жестом показывал на куртку, висевшую на гвозде в нескольких футах от него. По его словам, паспорт находился там. Но офицер не дал ему возможности достать его и предъявил обвинение в нарушении закона. На глазах у Сюзанны состоялся необоснованный арест. Затвор фотоаппарата щелкал на протяжении всего инцидента, останавливаясь только во время поспешного перекручивания пленки. То, чему она была свидетелем, потрясло ее, и ей еще больше захотелось зафиксировать эпизоды местной жизни для внешнего мира.

Внезапно полицейский повернулся и, толкая своего пленника перед собой, направился в ее сторону. У нее не было времени убежать. Первой реакцией полицейского было удивление при виде белого цвета ее кожи. Затем он увидел в ее руках фотоаппарат.

— Почему вы здесь? — спросил он на африкаансе, — Что вы здесь делаете с фотоаппаратом?

— Я фотографировала окрестности Кейптауна, — ответила она ему по-английски — Почему бы мне не побывать здесь? — Ее попытка сохранить спокойствие выглядела фальшивой. После того, что случилось, она с трудом сдерживалась, чтобы не выплеснуть свой гнев наружу, чтобы не броситься опрометчиво на помощь африканцу, чье положение она могла только ухудшить.

Офицер держал своего пленника за одну руку, игнорируя его дальнейшие попытки объяснить, что паспорт находится в куртке, висящей не далее чем в шести футах. Он неприветливо смотрел на Сюзанну.

— Вы англичанка? — спросил он, переходя на английский.

В ее положении трудно было быстро сообразить, но он не давал ей времени на размышление. Он смотрел на нее так, будто бы намеревался арестовать и ее тоже, и она не представляла себе, что произойдет, если никто не вмешается.

Позади нее хлопнула дверца автомобиля и раздался топот бегущих ног. В следующее мгновение рядом с ней была Мара Белман, улыбавшаяся полицейскому и торопливо говорившая с ним на беглом африкаансе. Она объяснила ему, что молодая леди из Америки не все хорошо знает, и, конечно, она приносит извинения, если в чем его обидела. Что сама она разыскивала леди, поскольку опасалась, что она потеряется. Господин офицер, конечно же, должен понять это.

— Что за снимки сделала американка? — флегматично спросил офицер, не совсем поддавшись очарованию Мары

Девушка быстро повернулась к Сюзанне:

— Вы фотографировали? Если это так, то выньте пленку и отдайте ему.

Сюзанна колебалась, не совсем довольная таким освобождением, даже если оно и спасет ее от временных неприятностей. Она все еще негодовала на поведение полицейского. В самом деле, при поддержке Мары она должна объясниться откровенно.

— Вы должны были видеть, что произошло… — начала она.

Но Мара сразу же остановила ее:

— Отдайте ему пленку, или я не отвечаю за последствия. Сейчас в Южной Африке не обычные времена.

Они оба противостояли ей, и делать было нечего. Она открыла фотоаппарат и вынула пленку в раскатанном виде, чтобы быть уверенной, что свет охватит несколько последних кадров. По крайней мере, против нее не будет свидетельств.

Полицейский взял пленку, и Мара, грациозно поблагодарив его, подтолкнула Сюзанну к автомобилю Никласа. Она явно не собиралась церемониться, и, несмотря на возмущение, Сюзанна повиновалась. Мара завела «мерседес» и поехала вниз по улице. Она ничего не говорила, пока они не выехали из Шестого района. Сюзанна сидела рядом с ней, также храня молчание. Она была в ярости на полицейского за потерю снимков и на Мару за ее властное поведение.

— Это счастье, что Вилли позвонила мне после того, как вы уехали утром, — проговорила Мара, когда они проехали несколько кварталов. — Я с трудом вас нашла, иначе я остановила бы вас раньше.

— Я не просила меня останавливать, — возмутилась Сюзанна — Если бы вы не вмешались, я бы сама договорилась с офицером и спасла бы мои снимки.

— Вы не знаете нашу полицию, — сухо сказала Мара — Если бы не я, вы попали бы в настоящую беду. Они, знаете ли, не дураки и не любят, когда такого рода снимки оказываются за пределами страны. Я думаю, вы именно это намеревались сделать?

Сюзанна не желала рассказывать Маре о своих намерениях. Ее первоначальное инстинктивное недоверие к этой блондинке еще более усилилось.

— Я репортер — произнесла она отрывисто. — Мне приходится изрядно потрудиться, прежде чем получить результат. Я благодарна вам за проявленный интерес, однако я вполне способна…

— Я делала это не для вас, — перебила ее Мара. — Я делала это для Дэрка. Я не могла спокойно стоять и смотреть, как вы компрометируете его имя.

Дэрку наверняка не понравится ее поведение, однако она считала, что Мара напрасно думает, будто он неизбежно был бы скомпрометирован без ее вмешательства.

Автомобиль шел по направлению к Орлиному Гнезду, но вдруг Мара свернула на тихую боковую улочку, уставленную маленькими белыми домами, остановила машину у тротуара и заглушила двигатель.

— Мы можем поговорить здесь, — промолвила она.

Сюзанна, все еще в душе негодующая, только безучастно посмотрела на нее. Холодно-ядовитая манера общения покинула Мару, ее дыхание участилось, будто долгое нагревание перешло в кипение и вышло из-под контроля.