Голубой Нил на рафтах 1968 г - [2]

Тяжело груженные резиновые лодки не отличались особой ходкостью даже на спокойной воде, ниже озера Тана, но, когда мы достигли первого ) порога в шести милях ниже по реке, они запрыгали по волнам, как щепки. Но даже при всем этом нам, было удивительно весело. Когда стены из пенящейся воды обступили лодки, нависая над нами, и лодки запрыгали по волнам, у нас не нашлось времени на то, чтобы поддаться панике. Мы просто испытывали сильное возбуждение. Скоростной спуск на лыжах, серфинг и быстрая езда на автомобиле слились здесь в одно целое-это была езда по лавине вспененной воды. На первом же пороге лодка Роджера Чэпмена, которая лидировала, перевернулась - ее опрокинула большая стоячая волна. Мы мало что могли сделать на порогах, наши усилия на веслах были настолько ничтожны по сравнению с напором воды, что проскочить их было делом простого везения.

В ту ночь (нас было девять) мы разбили лагерь у самой воды на открытом лугу, окруженном низким кустарником. Возбужденный дневным переходом, я испытал чувство глубокого удовлетворения от сидения под луной, покуда все занимались приготовлением полуфабриката из риса с мясом, приправленного затем чесноком и красным перцем.

Поначалу наше путешествие казалось чем-то средним между военной операцией и слетом бойскаутов с его надуманным риском, однако после дня, проведенного на реке, приключения выглядели вполне реально. На следующий день все стало даже слишком реальным. Мои ощущения напоминали ощущения Дуга Скотта во время нашей экспедиции на Эверест в 1975 году, когда поначалу он испытал разочарование оттого, что счел себя пешкой в чужой игре, но только до тех пор, пока не почувствовал себя в деле по-настоящему, когда под самой вершиной оказался впереди. На Голубом Ниле я пережил подобное, когда стал членом небольшой партии, составлявшей острие копья всей экспедиции, ударной группы, спускавшейся вниз по реке в ее верховьях.

Я даже забыл про свое раздражение, которое испытывал от неусыпной, чуть ли не отеческой опеки Роджера Чэпмена. Он был превосходным лидером, но командовал нами словно взводом солдат, не допуская никаких возражений, а ведь с тех пор, как я покинул армию, я уже успел привыкнуть к непринужденному стилю руководства, характерному для альпинистских экспедиций. Я прекрасно ладил с двумя моими товарищами по лодке. Шотландец Ян Маклеод - человек хрупкого телосложения, служил капралом в воздушно-десантном полку войск специального назначения УкоммандосФ. Несмотря на невысокое звание, он не тушевался перед старшими и проявил такую компетентность во всем, что пользовался уважением даже Блашфорд-Снелла. Другим членом экипажа моей лодки был молодой пехотный лейтенант Крис Эдварде - верзила под два метра ростом, он играл в регби за армейскую команду, отличался огромной физической силой, но в то же время обладал покладистым характером и не был обделен воображением.

На следующий день мы начали с того, что стали проталкивать лодки сквозь архипелаг покрытых буйной растительностью островов. Колючие остроконечные пальмы смыкались над нашими головами, а внизу сырая непроходимая чаща почти перегораживала само русло. Только к полудню мы достигли чистого рукава там, где река раздалась вширь и обмелела. Последовала серия порогов, один опаснее другого. Мы не могли провести петую разведку, потому что в том месте берега поросли непроходимым кустарником и сильно заболочены. Нам оставалось продвигаться только вперед и надеяться на лучшее. На одном из порогов экипаж УНадеждыФ выбросило из лодки волной. Джима Мастерса в свои сорок лет он был самым старшим в нашей ударной группе - засосало подводным течением, и он всплыл на поверхность только благодаря спасательному жилету с автоматической системой поддува. Покуда, высадившись на берег, мы ремонтировали днище лодки, он сидел в стороне от нас, как-то странно притихший и напряженный. Тогда мы не поняли, что происходит с ним, что он испытал и чем так сильно потрясен.

После случая с Джимом Мастерсом мы провели лодки через очередной порог на веревочных буксирах с берега, но на это ушло много времени, и у нас лопнуло терпение. Мы едва просмотрели начало следующего порога (издали было заметно только колебание воды впереди) и решили пройти его с хода. Роджер Чэпмен шел первым и исчез из виду с устрашающей быстротой. Последовала длинная пауза, а затем мы увидели зеленую ракету. Это был сигнал для следующей лодки. Мы выждали, когда УНадеждаФ уйдет от нас на несколько метров вперед, и двинулись сами. Наши товарищи впереди проскочили, умудрившись не опрокинуться, однако мы видели, что они с трудом справлялись с лодкой. Их пронесло через несколько других порогов, прежде чем им удалось прибиться к берегу.

Нам повезло меньше. Мы так и не увидели порога, пока не оказались прямо на нем. Похожий на запруду слив пенящейся воды низвергался к подошве, затыкавшей проход огромной стоячей волной, вызванной тягой воды, перекатывающейся через препятствие и отбрасываемой вспять. Какое-то мгновение лодка заколебалась на краю водоворота. а затем ринулась вниз. Все мы что-то орали. Лодка ударилась о камень, завертелась волчком, и в следующее мгновение я оказался под водой. Всплыв на поверхность, я мельком увидел днище перевернутой лодки, и меня снова затянуло под воду. Инстинктивно я выдернул чеку баллона со сжатым воздухом для автоматического поддува спасательного жилета, вынырнул на поверхность, успел глотнуть воздуха и снова ушел под воду. Меня словно полоскали в огромной стиральной машине. Я не чувствовал страха, мне просто инстинктивно хотелось сделать вдох, затем до моего сознания стало доходить, что я, кажется, намереваюсь утонуть. Легкое ощущение вины перед женой Вендой сменилось любопытством: УКак все будет, когда меня не станет? Ф