Голубое молчание - [26]

Шрифт
Интервал

Гнутся вербы у плетней.
Ходит Таня по Причалам
И не смотрит на парней.

2.

Время — песня.
Время — птица.
Сроки все на поводу.
Стерегла любовь девицу
На семнадцатом году.
В мае сладко пахнут вишни.
Снег цветов в садах Причал.
Ранним утром Таня вышла
С коромыслом на плечах.
Где-то конь стучит подковой,
В полусне кричит петух.
На горе кнутом пеньковым
Звонко щелкает пастух.
Таня к берегу подходит, —
Берег в ивы разодет, —
И босой ногой проводит,
Замирая, по воде.
Не осетр в реке играет,
Не стерлядка сети рвет —
Таня брызги подымает
И саженками плывет.
Эй, туман, кого скрываешь?
Кто там едет впереди?
Пальцы девицы хватают
Медный крестик на груди.
Русы кудри взбиты лихо,
А с лица — румян и бел —
Парень ехал тихо, тихо
И негромко песню пел.
— Эй, красавица-девица!
Заплыла ты… не того…
Кабы щука, аль плотвица
Не схватили бы чего!…
Тане страшно и обидно,
На щеке дрожит слеза.
— Отъезжай скорей, бесстыдник
Эка вылупил глаза!
Поднял весла он, хохочет,
Прибережный вторит лес.
— Ну, плыви одна, коль хочешь.
Весла — в воду, и… исчез.

3.

И с тех пор покой нарушен
Дикой девичьей души;
По ночам не спит Танюша, —
В мае ночки хороши!
Кудри русы,
Кудри русы
Не дают спокойно спать.
Кудри русы!
Кудри русы!
Где бы встретить вас опять?
Но пропал голубоглазый,
Развеселый паренёк,
И никто в селе ни разу
Повстречать его не мог.
Время — песня.
Время — птица.
Сроки все на поводу.
Стерегла любовь девицу
На семнадцатом году.

4.

Бусы. Ленты. Смех. Припевки.
Сапоги — первейший хром.
Пляшут парни, пляшут девки
На обрыве за селом.
Вдоль дороги, у колодца
Сарафанный бьет прибой.
И лисой в толпе крадется
Тихий шопот: «Здесь — чужой…»
Руки тянутся к свинчаткам.
— Ты откуда, пришлый гость?
Кто-то пробует украдкой
Можжевелевую трость.
И слетелись, точно совы.
— Бей чужого!
Крики. Свист.
И бежит с колом сосновым
Разъяренный гармонист.
Вихрем Таня налетает, —
Гнева девице не скрыть, —
Трость взлетевшую хватает:
— Вы!… Не смейте парня бить!…
Радость сердца не измерить,
Не унять его трезвон.
Смотрит Таня и не верит:
Неужели это он?
Словно дым, исчезло горе,
Не глаза, а — синий шелк:
— Как зовут тебя?
— Григорий…
Из-за Волги я пришел.
Прячут парни колья, камни,
Остывает злобы пыл.
И выводит друга Таня
Из смутившейся толпы.
. . . . . . . . . .

5.

Дни мелькают, как осколки
Август мнёт цветы дорог.
До поздна горит в поселке
В крайнем доме огонёк.
Сердце матери страдает,
И не мил ей Божий свет, —
Таня где-то пропадает,
Ночью Тани дома нет.
Ходят слухи по Причалам,
Бродит ведьмой злая весть:
Будто девка потеряла,
Потеряла совесть-честь.

6.

Дождь сечет промозглый вечер.
Скользки вербы, как ужи.
Листья рвет с березок ветер
И над кладбищем кружит.
Звон церковный глуше, глуше…
Журавли на юг летят.
Ждет-пождет дружка Танюша
Три неделюшки подряд.
Думы молча черной стаей
Тянут горя тряский воз.
Грустно девица шагает
С узелком на перевоз.

7.

То не осень хлещет градом,
И не Волга-мать шумит.
То гремит село Отрада,
Пиром свадебным гремит.
Вьется к небу дым кудлатый,
Под ножом бугай ревет.
Хомяков — мужик богатый —
Дочку замуж выдает.
Шумно в доме. Лица потны.
Воздух скручен в душный жгут.
Гости пьют-едят охотно,
А ландрин в карман суют.
В новом платье, черноброва,
Что твой розовый павлин,
Маша — дочка Хомякова —
В трубку крутит жирный блин.
Верещит гармошка рьяно.
— Горько нам! — кричит народ.
И Григорий полупьяный
Тянет к Маше влажный рот.
Всё кипит в хмельном угаре.
Льется пиво, брага, мед,
Ходит пьяный дед Макарий,
Ходит пьяный и поет:
«… звуки вальса несли-и-ись,
веселился весь до-о-ом…»
— Вот так дело!
Смерть запела!
Братцы! Глянь на старика!
«… я с кинжалом в руке
па-а-аджидал под окном…»
А старуха,
Говоруха,
Тянет деда за рукав:
— Ах, ты, старый хрыч, бездельник
Говорила я: не пей!
Ты бы, рыжий можжевельник,
Постыдился хоть людей!
— Отойди, ты стара сводня —
После будешь каяться!
У меня душа сегодня
Прямо надрывается!
И по этому случаю
В шею дам, как давеча.
Вишь, на свадьбе я гуляю
У Ивана Саввича!…
На окошке
Щурит кошка
Хитрый глаз на осетра.
Юркий дружка
Сыплет в кружку
Перестуки серебра.
Чики-чики,
Чики-чики…
Подымая с пола пыль,
Дед Макарий
Польку шпарит
Под веселую кадриль.
Эй, ты, теща,
Тёмна роща!
Ты старухам дай ответ:
Что девица,
Молодица —
Чистый голубь, али нет?…
Девки ловки,
У плутовки
До греха недалеко —
С кринки свежей
Кем заезжим
Не снято ли молоко?
Топот ног. Стаканов звоны.
А в углу, поверх голов.
Смотрит с пепельной иконы
Темноликий Саваоф.
Вдруг в махорочном тумане,
Словно коршун молодой,
На пороге встала Таня,
Гордо крикнув свадьбе: — Стой!
Сердце русское широко,
Сердце русское темно,
Сердце русское жестоко,
Сердце русское пьяно…

8.

Наливных гостей тараня
И ступая по ногам,
Подошла к невесте Таня:
— Мой Григорий! Не отдам!
Ой вы гости, вы, гостечки!
Уж поведаю я вам:
Коротала с Гришей ночки
Я всё лето по лесам.
Я ношу в себе тяжелый
Якорь нашего греха…
Что ты, Гриша, не веселый,
Не похож на жениха?
Он встает мрачнее тучи
И бледнее полотна, —
Не ушла бы из-под ручек
Хомяковская мошна…
Злобы черную краюху
Поднял парень с сердца дна:
— Уберите эту шлюху!
Сумасшедшая она!
Волокут на двор Танюшу,
Жестки взгляды пьяных лиц.
Кто-то крепко кроет «в душу»
Всех причалинских девиц.
Эх, селяне! Эх, селяне!
Что вас Бог не приберет?
На дороге плачет Таня,
Сжав рукой разбитый рот.
Алой струйкой кровь сбегает

Еще от автора Сергей Сергеевич Максимов
Тайга

«Цель моей книги – показать, как спланированная Сталиным система террора воплощалась в жизнь. Стараясь быть максимально объективным, я почти не делаю обобщений и выводов в моей книге, а просто рассказываю о том, что видел и что пережил в советском концлагере за пять лет пребывания в нем».(С. Максимов)«Максимов дает безукоризненно правдивые зарисовки принудительного труда в советских концентрационных лагерях. Сборник его рассказов согрет состраданием к человеку. Но это сострадание не жалостливое, а мужественное…»(В.


Денис Бушуев

«Сергей Максимов всецело принадлежал России. Там его нынче не знают, но когда-нибудь узнают. Книги его будут читать и перечитывать, над его печальной судьбой сокрушаться…Большая и емкая литературная форма, именуемая романом, для Максимова – природная среда. В ней ему просторно и легко, фабульные перипетии развиваются как бы сами собой, сюжет движется естественно и закономерно, действующие лица – совершенно живые люди, и речь их живая, и авторская речь никогда не звучит отчужденно от жизни, наполняющей роман, а слита с нею воедино.…Короче говоря, „Денис Бушуев“ написан целиком в традиции русского романа».(Ю.


Бунт Дениса Бушуева

«Бунт Дениса Бушуева» не только поучительная книга, но и интересная с обыкновенной читательской точки зрения. Автор отличается главным, что требуется от писателя: способностью овладеть вниманием читателя и с начала до конца держать его в напряженном любопытстве. Романические узлы завязываются и расплетаются в книге мастерски и с достаточным литературным тактом.Приключенческий элемент, богато насыщающий книгу, лишен предвзятости или натяжки. Это одна из тех книг, читая которую, редкий читатель удержится от «подглядывания вперед».Денис Бушуев – не литературная фантазия; он всегда существовал и никогда не переведется в нашей стране; мы легко узнаем его среди множества своих знакомых, живших в СССР.


Рекомендуем почитать
Монастырские утехи

Василе ВойкулескуМОНАСТЫРСКИЕ УТЕХИ.


Стакан с костями дьявола

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Спасенный браконьер

Русские погранцы арестовали за браконьерство в дальневосточных водах американскую шхуну с тюленьими шкурами в трюме. Команда дрожит в страхе перед Сибирью и не находит пути к спасенью…


Любительский вечер

Неопытная провинциалочка жаждет работать в газете крупного города. Как же ей доказать свое право на звание журналистки?


Рассказ укротителя леопардов

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Тереза Батиста, Сладкий Мед и Отвага

Латиноамериканская проза – ярчайший камень в ожерелье художественной литературы XX века. Имена Маркеса, Кортасара, Борхеса и других авторов возвышаются над материком прозы. Рядом с ними высится могучий пик – Жоржи Амаду. Имя этого бразильского писателя – своего рода символ литературы Латинской Америки. Магическая, завораживающая проза Амаду давно и хорошо знакома в нашей стране. Но роман «Тереза Батиста, Сладкий Мёд и Отвага» впервые печатается в полном объеме.