Голубка в Вороньем логе - [2]

А с другой стороны — если этот «умопомрачительно-восхитительный мужчина» испугается, что его родственницей станет женщина легкого поведения, то мне только на руку. Вдруг, получится если не разорвать, то хотя бы притормозить поспешный союз.

Возле припаркованного блестящего «Мерседеса», замерев в непринужденной позе, стоял высокий крепкий брюнет в темном фраке. Определенно аристократ, слишком уж породистое лицо: высокий лоб; хорошо очерченные широкие брови; античный, с легкой горбинкой нос и порочно изогнутые губы. Словом, этакий хищник, решивший запустить когти в доверчивую жертву.

Прямой взгляд черных, как сам грех, глаз скользнул по невесте.

— Что-то не похож он на влюбленного рыцаря, — сообщила я, оставаясь в тени подъезда. — Не уверена, что этот мужчина вообще способен испытывать какие-либо чувства. Слишком холодный и какой-то отстраненный. Еще и бледный, точно редко выходит на свет. Вот заточит тебя в высокой башне, будешь знать.

— Ты мало с ним знакома, — шепнула Катерина, выволакивая меня на свет.

— Ты тоже, — я не осталась в долгу.

При виде меня суровые черты лица исказило изумление, в бездонных глазах сверкнуло желание. Что ж, выходит, Корбл не так бесстрастен, как подумалось вначале.

Впрочем, он быстро подавил вспышку возбуждения. Поприветствовал легким наклоном головы и произнес:

— Вот, значит, как выглядит та самая сестра, без чьего разрешения Катерина не может сделать и шагу. Я несколько иначе представлял защитницу и опекуншу.

Голос его был сильный, с металлическими нотками. Таким отдают приказы и не сомневаются в их немедленном исполнении. Трудно представить, что эти жесткие губы могут шептать романтичные глупости.

— Признаться, я тоже ожидала большего от мужчины, влюбившегося с первого взгляда.

Мое замечание прозвучало угрожающе. Пусть не думает, что меня так легко впечатлить.

Катерина поспешила предотвратить надвигающуюся бурю. Представила нас с Корблом друг другу, вынудила пожать руки.

Он захватил мою ладонь твердыми, удивительно грубыми для аристократа пальцами. Попытался поднести к губам.

Я перехватила ладонь, сжала и тут же отпустила. Любезничать и кокетничать — удел сестры. Мне не до этих глупостей.

Чем дольше смотрела на Корбла, тем меньше он нравился. Не такого мужа желала для любимой сестры. Она слишком хрупка для него, слишком ранима. К тому же он много старше и опытней. Сомнет, сломит, как хрупкий подснежник, подстроит под себя. Избавит от индивидуальности. Разрушит мечты.

Впрочем, мне становилось понятно, отчего Катерина остановила на нем свой выбор. Подсознательно видела в избраннике отца, которого у нас не было. Мечтала обрести защитника и покровителя. Вот только готов ли сам Корбл к подобной роли?

Об этом я решила потолковать с Катериной. Немедленно! Схватила за руку и, не обращая внимания на сопротивление, затащила в подъезд. Пыталась объяснять позицию, используя все доводы, что смогла найти.

Когда Корбл поспешил вмешаться, отрезала, не стесняясь грубости:

— Не вмешивайся! Этот разговор касается только нас с сестрой.

Он глянул, как на врага. Столько ярости и неприкрытой злобы читалось в его глазах. Похоже, никогда прежде с рыцарем Корблом не обращались подобным образом. По крайней мере, женщины.

Но мне было плевать. Сестра важнее реакции этого громоподобного аристократишки. Пусть валит в свой замок и там распоряжается. А я стану делать и поступать так, как сочту нужным.

Сестра впервые в жизни проявила характер. Защищала любимого, и мои слова бессильно разбивались о броню из влюбленности и веры в лучшее. Корбл славно промыл ей мозги обещаниями и намертво втерся в доверие.

Тем вечером мы с Катей рассорились. Основательно. Она все же умчалась с Корблом и пропала на долгие пять лет.

И я так и не успела попросить прощения…

Глава 1

Корбл

— Все напрасно, голубка и ворон никогда не станут парой, не познают настоящей любви и не снимут проклятье. Мне стоило осознать это пять лет назад. И остановиться…

Корбл поставил свечу в изножье катафалка и бросил прощальный взгляд на жену. Смерть не исказила прекрасных черт ее лица. Казалось, будто девушка спит, убаюканная священнопением и запахом ладана. Лишь неестественная бледность кожи говорила о том, что тонкие веки больше никогда не приподнимутся, а пухлые губы не изогнутся в улыбке.

— Ты попытался, — возразил Райнер, кладя руку на плечо брата. — Это долг каждого из нас.

Корбл обернулся и, не скрывая горечи в голосе, спросил:

— Ты все еще веришь, будто проклятие можно снять? Много веков орден бьется над разгадкой, но все тщетно. Наш род обречен, и это нельзя исправить.

— Магистр не должен произносить подобные речи. Даже в день похорон жены, — упрекнул Райнер.

Укрыл плечи брата белым плащом с вышитым на нем черным с серебряной окантовкой крестом. Подал шлем, украшенный черным пером.

— Проводи эту голубку в последний путь, — посоветовал полным уверенности тоном, кивая в сторону покойной. — Не получилось в этот раз, получится в следующий. Ты молод и полон сил, найти замену не составит труда.

— Следующего раза не будет! — объявил Корбл. Строго глянул на Райнера и предупредил: — Ни я, ни ты, мой верный комтур, ни один из проклятых рыцарей больше не принесет в жертву голубку. Достаточно смертей и мучений. Пора обратиться к наследию отцов-основателей и наложить на себя венец безбрачия.