- А она уцелеет, эта атмосфера? - спросил я. Шатов расхохотался.
- Ага! Понравился ветерок... Не беспокойтесь, штурман. В раскаленном состоянии Марс потерял атмосферу - притяжение слабовато. А теперь он ее сможет удерживать практически вечно. Могу добавить: такая же участь ожидает Луну. Старушка получит шикарную атмосферу. И хватит расспросов. Хватит! Если угодно, возьмите мой скафандр, настройте рацию и слушайте... А я... Штурман, штурман, солнце! Смотрите, солнце!
Над Марсом всходило солнце. Пурпурное небо стало розовым, и на горизонте, четко разделяя землю и небо, блеснул золотой ободок. Краски дрожали, переливались, светлели. От солнечной полоски струился свет. Он углублял краски неба, наполнял их силой.
Полтора года в космосе, ураган, ночной кошмар - все это ушло, все это ничего не стоило по сравнению с первым рассветом на Марсе. Я бы прошел через вдесятеро большие трудности, чтобы видеть этот первый рассвет над древней планетой. Рассвет, созданный людьми.
Солнце выплескивало в небо упругие, сверкающие лучи, и они отгоняли тьму. Звезды гасли, стертые солнечными лучами. И только одна звезда - двойная, яркая - торжествующе светила в прозрачном утреннем небе. Теперь она была голубой.
- Земля, - тихо сказал Шатов за моей спиной. - Голубая планета.
Я обернулся. На небритой щеке Шатова влажно поблескивала голубая искорка.
